девочка-гений стремительно проводила нужные расчеты на своем миниатюрном суперкомпьютере — который по меркам теоретической физики 40-х годов мог ВСЁ. Просто ВСЁ. Что бы ни понадобилось рассчитать, чудо лунных технологий делало это достаточно быстро и легко. Черные дыры, червоточины, сингулярности и куча других непонятных остальным сэйлорам явлений и процессов теперь обсчитывались легко и просто.
Ну, как легко и просто… Конечно, проблема обратного путешествия во времени — возврат к себе домой — заняла у дуэта гениев полтора месяца. Вот только без лунного компьютера и двух таких его операторов эту задачу вообще решить не представлялось возможным даже в конце двадцатого века. Так что… правильнее будет сказать, что на столь великую задачу понадобилось ВСЕГО лишь полтора месяца. Попутно еще удалось разработать новую физику, включающую в себя магию — о чем и упоминал Эйнштейн. Который, кстати, уже обещал крупные потрясения в научном мире, когда новая теория будет опубликована, и настаивал, чтобы Сэйлор Меркури записалась в ее соавторы. Девочка, в общем, была и не против — вот только дело это обещало быть долгим, хотя и славным, а еще больше задерживаться в прошлом теперь, когда война, наконец-то, завершилась, не хотелось ни ей, ни остальным. Так что, как только решение будет найдено — домой! Там ведь все еще остаются недобитые силы тьмы, которые надо бы добить.
— Единственная проблема заключается в том, что для отправления в обратное путешествие понадобится источник магической энергии фантастической силы, — озабоченно сообщил в этот день Эйнштейн, передав Ами лист с формулами и расчетами.
— А это не проблема, такой источник у нас есть с собой, — как бы между прочим, объявила та в ответ.
— Соответствующий параметрам?! — поразился физик.
— Даже больше — это же Серебряный кристалл.
— Коллега… и вы все это время молчали, что носите с собой мощь, способную взорвать планету?!
— Ну да — просто чтобы никого лишний раз не волновать. Мы-то не собираемся ее взрывать, — ответила Меркури и, как всегда, когда Эйнштейн называл ее коллегой, премило покраснела.
Ее подруги, время от время заглядывающие в выделенный "для науки" кабинет, тем временем оживленно шептались.
— Видели, как краснеет? Неужели она в него влюбилась?! — первой подняла вопрос Минако.
— В Эйнштейна?! — поразилась Усаги. — Он же старый!
— Ну, возраст никогда не является препятствием для того, чтобы влюбиться, — мечтательно улыбнулась Макото. — Все те, в кого я влюблялась, были старше меня.
— Угу, в последний раз это вообще оказался демон, — неодобрительно проворчала Рэй. — Когда-нибудь ты довлюбляешься…
— Ах, — легкомысленно отмахнулась Мако. — А Ами явно фанатеет от этого гения науки… Я думаю, что если что-то и может покорить ее сердце — то это ум. Ну а кого найдешь умнее?..
— А я думаю, она его просто очень уважает. Это у тебя одна любовь на уме, — сердито ответила Рэй.
— По нашим расчетам выходит, что вы вернетесь в ту самую точку пространства и примерно в тот самый момент времени, из которых отбыли сюда, — заключил, наконец, Эйнштейн. — С небольшим сдвигом, возможно — до нескольких минут. При этом ваше собственное время тоже получит откат назад — до момента перемещения. И время тела, и время разума…
— То есть, мы помолодеем на год и забудем все, что за этот год произошло? — нахмурилась Меркури.
— Увы, да.
— Тогда, значит, и наши силы снова уменьшатся до тех, что были у нас в четырнадцать лет… Что ж, будем надеяться, их все равно хватит, чтобы одолеть Темное Королевство.
Но, несмотря на эту неприятную деталь, уже сам факт того, что путь домой, наконец, найден — вызвал у подруг Ами восторженные визги. Домой? Домой! Этому были рады все.
* * *
СССР, Москва, Кремль
— Ну что, товарищи наркомы? — поинтересовался Сталин у своих соседей за столом — Берии и Молотова. — Поскольку пока только мы трое в Советском Союзе знаем, откуда на самом деле пришли лунянки — нам и разбираться с этим будущим. И пора начать этим заниматься — война закончилась, Германия наша, в Европе и Азии порядок, Британия зализывает военные раны и даже США сейчас не до угроз нам и не до плана Маршалла — своих проблем достаточно. Впрочем, так как сейчас Европа пострадала от войны куда меньше, чем в другой истории, ей этот план и не нужен. Но вот что творится у нас прямо внутри страны… На Западной Украине после ухода немцев партизанят украинские националисты, в Прибалтике — "лесные братья". Хотя мы и велели немцам самим блокировать и разоружить силы своих бывших пособников, многие из тех почуяли, к чему идет дело, и сумели разбежаться. А добивать их придется нам самим. И мы это сделаем! Тут уж нам воины в матросках не помощницы — не для их сил масштаб.
А что в будущем, помните? Рост национализма в республиках, приведший к их отделению одной за другой, причем первыми скрипками в этом оркестре стали те же самые Украина и прибалтийские республики! С чего бы это такое совпадение, как думаете? А я думаю, что вовсе это не совпадение. Подозреваю, что какая-то связь между произошедшим в этих республиках во время войны и случившимся в будущем — есть. И есть у меня еще подозрение, что в той, другой, истории мы сами этому помогли. Страна устала от четырехлетней войны, а тут снова борьба… и, возможно, решили мы тогда, что стоит поискать компромиссов, договориться о чем-то с более умеренной частью этих бандитов, чтобы они помогли справиться с остальными, а мы им за это — более легкие наказания… И вот, как вышли эти "умеренные" потом из тюрем, так и начали потихоньку влиять на политику и идеологию в родных республиках.
Так что на этот раз — никаких компромиссов. Борьба — до полной победы, до полного уничтожения всех боевых отрядов националистов и всех их руководителей и вдохновителей террора. А потом позаботиться, чтобы даже те мелкие пособники националистов, наказание которым будет невелико, больше никогда не получили бы возможности оказывать влияние на население своих республик.
А может быть, причина будущего разгула национализма лежит и еще глубже, — продолжил Генеральный секретарь. — В той политике украинизации, коренизации, поддержки национальных языков и прочего подобного, которую мы проводим последние двадцать лет. Думаю, от нее необходимо отказаться.
— Так что же, теперь политику русификации вместо этого?.. — неуверенно начал Берия.
— Зачем же специально русификации. Вы знаете, как городские украинцы, например, относятся к украинскому языку? Как к языку необразованных селян! Хотя мы такого отношения отнюдь не пропагандируем, как раз наоборот. Обычное дело, когда
