Конечно, теперь он раскаялся и принял всю вину на себя. Хотя, ведь если так посудить, он действовал в рамках царивших здесь ранее порядков, за которыми был поставлен следить. Кому же ещё, как не ему, их придерживаться? Но ничего хорошего, к сожалению, не вышло...
В зал вошли император и обе сестры.
- Как? - коротко спросил Гедеор.
Я пожала плечами.
- Пока никак...
Наташа прошла к источнику, пощупала запястье Леи и удовлетворённо кивнула:
- Но пульс есть...
Все взгляды были обращены на источник, на котором лежало скрюченное тело несчастной Леи. Но ничего не происходило.
- Пойдём, - вдруг потянул меня за руку император, - тебе надо отдыхать.
- Да, Майя, иди, - поддержала Наталья. - Сейчас ты ей уже ничем не поможешь. Если источник справится - мы все скоро об этом узнаем.
Я продолжала сопротивляться, но рука императора всё же тянула меня на выход из подземного лабиринта.
- Пойдём, - вдруг вступила в разговор Лена. - Я хотела тебя осмотреть. Всё таки ты недавно тоже была при смерти...
- Это просто поразительно, - сказала она позже, закончив осмотр. - Такое ощущение, что ты вообще никогда не рожала. Ни послеоперационных швов, ни кровотечения. И матка обычного размера... А ведь малыш родился всего два дня назад...
- Ты не забывай - я ещё и свечусь, - напомнила я немаловажный факт, и мы обе рассмеялись.
- Хоть бы и Лея...
Да, это именно то, о чём подумали мы обе. Но никакой уверенности не было...
Император ждал меня за дверью. Такое впечатление, что у него совсем не было забот, кроме как трястись надо мной.
Мы попрощались с Леной, которая поспешила к новорожденным близнецам, и отправились обратно во дворец.
- Что сказала Елена? Как ты?
- Всё хорошо, - ответила ему коротко. Не буду же я рассказывать правителю всякие женские подробности...
- И когда?.. - начал было Гедеор, но вдруг запнулся и замолчал, продолжая идти рядом со мной.
- Что? - не поняла я.
- Нет, ничего...
И он ещё плотнее сжал губы, смотря в другую сторону.
Это то, о чём я сейчас подумала? Он хотел узнать, когда будет возможна близость?
Мысленно рассмеялась. Ох ты ж какой резвый... А не думаешь, что я могу не захотеть?
Дойдя до моей комнаты император остановился, словно спрашивая разрешения войти.
- Я хотел бы поужинать вместе. Ты согласна? - вдруг спросил. И во всём этом самым поразительным было именно то, что он спросил. Не поставил перед фактом, не выразил своё желание, а именно попросил моё согласие.
- Да, конечно, - легко дала его я...
Уже во время трапезы император сказал то, что повергло меня в очередной шок.
- Завтра совет великородных. Теперь ты, как императрица, должна будешь на нём присутствовать.
Я не хотела никаких советов, никаких великородных и никакого присутствия. Я, в принципе далёкая от политики, всяких хитросплетений и прочего, что подразумевает управление государством, совершенно не горела желанием во всё это встревать.
Но, видимо, именно сейчас у меня не оставалось выбора. Источник, исцелив, прибавил ещё и массу хлопот. Понятно, что если так решил правитель, именно так и будет, поэтому я лишь молча кивнула.
- Завтра особый совет, торжественный. Оденься соответственно.
Ага, понятно. Раз особый - значит надо одеться в тёмное, это подчеркнёт важность мероприятия.
Закончив принимать пищу, я взяла на руки проснувшегося Сашу и приложила к груди. Малыш с явным энтузиазмом сразу принялся за дело. Он был такой милый, совсем крошечный, но уже очень по-взрослому смотрел на нас с Гедеором.
- Хочешь снова взять его? - чуть позже решила пробуждать я в мужчине отцовские чувства.
- Да, очень, - сказал император и взял ребёнка. Всё ещё скованно, но уже без паники и страха, как в первый раз.
В комнате был полумрак, и Саша так смешно подсвечивал своим сиянием лицо Гедеора снизу, словно живой ночничок.
- Майя, благодарю тебя за прекрасного наследника, - вдруг произнёс правитель.
Да уж, немного с запозданием, но, как говорится, лучше позже...
- А ещё прошу завтра на совете ничему не удивляться. Будут решаться вопросы дальнейшего существования галактики. Я сказал неправду: твоё присутствие необходимо, но не потому, что ты как императрица теперь обязана посещать собрание великородных. Просто я бы хотел, чтобы ты услышала моё выступление и поддержала меня. Ты единственная, кто завтра может оказаться на моей стороне, и... ты мне там очень нужна...
- Конечно, я приду, - легко согласилась я. - Пришли за мной кого-то.
- Я сам приду за тобой. А сейчас тебе пора отдыхать...
С этими словами Гедеор положил малыша в люльку, развернулся ко мне, а потом вдруг впился в мои губы голодным поцелуем.
Это было так неожиданно, что я даже не успела отреагировать и оттолкнуть его. А правитель, пользуясь моим замешательством, притянул ещё ближе к себе, давая понять своё желание и нетерпение, захватывая рукой затылок, не позволив отвернуться, продолжал терзать мои губы.
Как я когда-то мечтала о таком вот поцелуе! Сколько ночей провела в слезах, вновь и вновь спрашивая пустоту, почему мне не выпало счастье испытать подобное. А сейчас, когда это происходило наяву, когда император проявлял своё нетерпение и страсть, своё мужское "хочу", мне хотелось оттолкнуть его и всё прекратить. Почему - не знаю. Наверное, ещё слишком свежа была обида на него за те месяцы пустоты внутри меня и отсутствие заботы с его стороны.
Я прекратила сопротивляться и замерла безвольной куклой у него в руках.
- Майя, что? - не понял Гедеор, отстраняясь. - Что случилось?
- Ничего, - просто ответила я.
- Тебе... ты не хочешь, да? Это неприятно?..
Он попытался всмотреться в моё лицо, ища ответы на свои вопросы.
- Нет, Гедеор, это не неприятно, - ответила честно. - Просто мне сейчас всё равно...
21
Сразу после завтрака ко мне зашёл император. Я уже была готова: покормила сына, поела и оделась в парадное тёмное платье. Даже узнала, что в состоянии Леи пока не было перемен. Ни в лучшую, ни в худшую сторону...
- Приветствую тебя, Майя, - сказал устало правитель, после чего подошёл к люльке с сыном.
Выглядел Гедеор плохо, как будто бы это он, а не я, несколько раз за ночь вставал кормить сына. Круги под глазами, осунувшееся лицо, какой-то лихорадочный взгляд... Если бы я раньше не видела этого всегда с иголочки одетого мужчину, подумала бы, что он какой-то неблагополучный тип...
