улетучивается в окно. В воздухе витает первобытная энергетика. Люди употребляют алкоголь в густом клубе марихуанового дыма, и я вижу, как происходят прилюдно вещи, которым бы стоило происходить приватно.
Итан на противоположной стороне комнаты разговаривает с Эйвери и Лукасом, но периодически поглядывает на меня. Это очевидно, что он злится из-за случившегося этим вечером. Неважно. Я тоже злюсь.
— Проблемы в Раю? — спрашивает Руби, приобнимая меня за плечи.
Я закатываю глаза.
— Блин. Почему они такие тупые?
— Чтобы мы выглядели умнее? Я так понимаю, Холт не оценил твою маленькую сценку с Коннором.
— От слова «совсем».
— Ну, если честно, это было довольно волнующе. И давай будем честными, Коннор – просто душка. Будь я на месте Холта, то бы тоже сильно взбесилась.
— Руби…
— Да, я так к слову.
Я беру ее пиво и делаю глоток.
— Я просто рада, что все закончилось. Может, сейчас он сможет это выкинуть из головы. Я так устала защищаться от того, чего нет.
— Я понимаю тебя. Нет ничего более утомительного, чем постоянно отражать подозрения. У меня был парень, который обвинял меня в измене каждый раз, когда видел, как я просто разговариваю с другим парнем.
— Правда? Как ты справлялась с ним?
— Я давала ему поблажки. В конце концов, я тогда трахалась с несколькими другими парнями.
Я отдаю ей обратно пиво.
— Ты не помогаешь.
— Ох. Милая, расслабься. Иди забери своего мужика, отведи его домой, и хорошенькой оттрахай. Утром, он даже не вспомнит, почему был так взбешен.
— Думаешь?
— Ну, это же Холт. У него талант грузить себя. Можешь еще и утренним минетом приправить, чтоб наверняка.
Я приобнимаю ее.
— Я люблю тебя, но советчик из тебя никакой.
— Да, я знаю. Увидимся завтра?
— Ага. Я буду той, кто делает минет своему парню.
— В своей спальне с закрытой дверью, верно?
— Если тебе повезет.
Я делаю вдох и направляюсь к Итану. Когда я подхожу к нему, явно подвыпивший Джек обнимает меня.
— Ах, милая Кэсси Тейлор. Ты была так хороша сегодня. Так хороша!
— Спасибо, Джек. Ты тоже.
— Мне особенно доставило удовольствие то, что мне удалось увидеть боковую часть твоей груди во время сцены с Коннором. Это было сексуально. Холт, у твоей девушки впечатляющие буфера. Надеюсь, ты ценишь это.
Итан качает головой.
— Ага. Как и остальные, судя по всему. Я в восторге. Правда.
Ага. Ну все!
Я хватаю его за переднюю часть рубашки и тяну.
— Эй!
— Куда вы, ребята, уходите? — скулит Джек.
— Я забираю своего парня домой, чтобы хорошенько его оттрахать, — объявляю я. — Может, потом он перестанет быть таким идиотом.
Я вывожу Итана с вечеринки, и вслед раздается множество освистываний, но мне все равно.
Я забираю у него ключи и толкаю его по направлению к пассажирской двери. Я едва ли успела хоть что-то пригубить, но, судя по тому, как шатает Холта, он себе ни в чем не отказывал.
Когда я отъезжаю от тротуара, он бормочет что-то насчет того, чтобы я была осторожна с его машиной. Я игнорирую это.
Он включает магнитофон, и песня группы «AC/DC» начинает звучать из колонок.
Я выключаю его и бью Холта по руке, когда он пытается включить его снова.
Он откидывает на сиденье и смотрит в окно.
— Ты правда имела в виду то, что сейчас сказала? — спрашивает он.
— Да. Я действительно собираюсь оттрахать тебя.
— Нет, — говорит он. — Я про то, что я – идиот.
— Да. Мне прекрасно видно, как ты взбешен нашей сценой с Коннором, и это просто глупо! Мы исполнили то, что требовала от нас пьеса. Ты знаешь, как это работает. Такое ощущение, что ты винишь меня.
— Я не виню тебя, просто… У меня перед глазами образы того, как он прикасается к тебе. Ты хоть представляешь, как это заставляет чувствовать меня?
— Потому-то я и не хотела, чтобы ты видел это. Итан, мы не можем продолжать кружиться в этом танце. Тебе надо найти способ преодолеть это.
Он затихает на несколько секунд, и затем говорит:
— Я читал книги по самопомощи.
— Что?
— У меня их целая стопка. Я пытался медитировать и пытаться изменить свою реакцию на определенные вещи, но это так чертовски трудно.
— Почему ты не говорил мне?
— Как будто мне хочется, чтобы ты знала, в каком я отчаянии.
— По крайней мере, ты пытаешься.
— Да, и у меня не получается, — говорит он. — Это чертовски бесит, потому что я так сильно хочу измениться, но потом случается что-то типа того, что случилось сегодня, и я возвращаюсь к тому, с чего начал.
Я прикасаюсь к его лицу. Его аура беспомощности пугает меня.
— Пожалуйста… продолжай стараться, хорошо? Не сдавайся.
Он кивает, но я задаюсь вопросом, не слишком ли он уже далеко.
Мы подъезжаем к моей квартире и заходим внутрь. Когда я закрываю дверь, он прижимает меня к ней и целует. Внутри него какое-то отчаяние, которое я хочу погасить, но не знаю как, ведь оно отражает мое собственное.
Я не считаю кого-то из нас плохим человеком. Почему мы просто не можем быть счастливы вместе?
Когда мы начинаем заниматься любовью, процесс происходит грубо. Почти что яростно. И когда он засыпает, я лежу и пытаюсь представить, что на этот раз я – тот человек, который уходит. Смогла бы я сделать это? Сбежать до того, как он сломит меня?
Эта заманчивая мысль.
Наши дни
Нью-Йорк
Театр Граумана
Вечер премьеры
Вечеринка шумная и вычурная, как и большинство присутствующих здесь людей. Вокруг кавалькада слов наподобие «Милочка!», «Вы были великолепны!», «Мне так понравилось!», и посреди всего этого, я пытаюсь принимать комплименты и перебрасываться словами, когда, на самом деле, все, чего я хочу – это найти Итана и уткнуться ему в грудь.
Я замечаю его в другом конце помещения, болтающим с толпой девушек, отчаянно жаждущих его внимания, но на протяжении всего времени, он не сводит с меня глаз. То, как он смотрит на меня, заставляет мои щеки постоянно краснеть. Даже через все помещение от него исходит сексуальная энергетика. Мне жаль столпившихся вокруг бедных девушек, на которых он оказывает такой эффект.
— Так что там за история у вас с Итаном? —
