И снова черная вода и желтое небо. Снова вяленое мясо, сухофрукты и орехи. Конечно, моряки ловили рыбу, и больше всех в этом преуспел один из новых парней, Керри. Молчаливый, серьезный, он отлично нырял и беспрекословно выполнял все приказы. Второй, Антон, был веселым и общительным, сдружился с остальными и особыми навыками не владел.
Уже под вечер нам с Марком стало как-то нехорошо. В животе бурлило, подташнивало, и накатила дикая слабость. Выйдя из каюты узнать о самочувствии остальных, мы выяснили, что вся команда чем-то отравилась. Причем гадость явно не планировала выходить наружу, как её ни пытались вывести… Работать в таком состоянии никто не мог, просто не было сил. К тому же при отравлении нужно больше пить, а вода была на вес золота. К сожалению, Смайл и Дайра тоже отравились. Не затронула гадость только Мура, который был на дежурстве, котов, кормившихся отдельно, и Кулька, проспавшего обед.
Так как глубина позволяла, мы встали на якорь и принялись искать подходящие микстуры. Однако несмотря на наличие зелий, отрава держалась в животе крепко, выкручивая нутро и оставляя во рту привкус чего-то протухшего. Пока все лежали где попало, пытаясь так и сяк вызвать необходимые процессы, Мур вместе с Торми осматривали запасы. Тут-то и выяснилось, что все наше мясо обросло каким-то едва заметным налетом. Конечно, никто не обратил на него внимания, ибо пахла еда по-прежнему приятно и вкус не изменился. Но Торми углядел эти полупрозрачные крошечные капельки, которых быть не должно, и пришлось весь огромный запас убрать в мешки.
— Боюсь рыбам отдавать, — сказал капитан. — Лучше не сердить духов черных вод.
Наши мучения продолжались до утра, а потом начался жуткий день. Вспоминать его подробности не хочется — досталось всем по полной. Однако отрава все же покинула наши животы и, ослабевшие, моряки принялись за работу. А через какое-то время Керри предложил порыбачить. Он прекрасно знал, где ходят косяки, и учуял один из них неподалеку.
Конечно, все ели понемногу, а многие и вовсе не могли взять в рот ни кусочка. Но это было только первое испытание на пути к заветному острову. Прошло всего два дня, и океан, став привычно синим, принялся ставить нам ловушки одна другой хуже. Поначалу водоворотов было немного, и все небольшие. Однако потом они стали появляться внезапно, увеличиваться в размере и набирать силу. Мне было дико страшно глядеть на эти хрюкающие воронки, и я каждый раз пряталась на груди у Марка, молясь Цахталу, чтобы океан успокоился. Однако нам не везло. Уже дважды корабль засасывало так, что Торми едва удавалось его отстоять. Да и то потому, что он родился магом, и судно было непростое, оно тоже умело сражаться и обладало душой.
Первый раз мы попали в горло средней по размеру, но очень сильной воронки. Она возникла прямо под кораблем и судно резко накренилось. Помню только, что упала и сильно ударилась головой. Все остальное — крики, волшебство Торми и Марка, встревоженный взгляд супруга — смутно. Потом у меня долго болела голова, и зелья не задерживались внутри, выходя наружу всеми возможными способами. Как будто мало было предыдущего отравления… Однако вторая воронка оказалась ещё страшнее первой, ибо она унесла жизни двух наших ребят. Так была заплачена страшная цена, и никто уже не называл плавание приключением или путешествием.
Когда закончились бурные воды, прекратился и ветер. Небо стало белым, однако не роняло ни капельки, и каждую ночь наползал откуда-то издалека туман. Пока что он был белым, но замедлял нас. Идти по незнакомым водам в полном неведении, только на инстинктах капитана, было безумием, которое все принимали как вынужденную необходимость. А всего через сутки вокруг уже сгустилась синяя облачная мгла, и солнце пропало с небес.
— Вот тебе и Солнечный океан, — сказал Торми. — Хорошо бы хоть клочок неба увидеть. Впервые встречаюсь с таким густым туманом.
— Может, лучше переждать? — предложила Дайра. — Вдруг снова воронки?
— О них я беспокоюсь меньше всего, — отозвался Торми, — потому как вибрацию вод почувствую. Хорошо, что на ошибках можно многому научиться… Особенно если они стали роковыми. Но нельзя прокладывать курс без солнца и звезд. Мы можем заплыть в такие места, от которых держатся подальше даже гигантские кашалоты. Вот здесь, — он показал на глобусе темное пятно, — впадина Прилонэлла. Затем за ней ещё одна — Портуа. Если сунемся туда — от корабля одни щепочки останутся.
— Но мы далеко от них.
— Это, — и мужчина провел пальцем вдоль пути следования корабля, — северное течение. Сильное. Думаю, вы и сами знаете, что к нему лучше не лезть. Мы на самом краю, вполне можем ухнуть в пропасть.
— А я думаю, это всё часть пути, — неожиданно вырвалось у меня. Ребята посмотрели, и я покраснела. — Ну, испытания… Что до острова не добраться с легкостью. Возможно, именно за чувствами и надо идти. Туман как завеса, он читает нас… И дело не в карте. Она лишь подсказывает основную дорогу, а тропы выбираем мы сами.
Я ощутила, как Марк сжал под столом мою руку.
— Возможно, это правда, но я так не могу, Габи, — сказал Торми. — Мне важно видеть путь целиком, ведь я отвечаю за всех вас. Мы продолжим идти через туман, но если через пару дней из него не выберемся — придется воспользоваться сильной магией, которая может причинить вред.
Ночью мы долго не могли уснуть. Марк тихонько гладил мою спину, я ласкала его волосы. Казалось, пелена постепенно уничтожает не только путь, но и всех нас превращает в призраков. На самом деле, таких судов было не одно и не два. Печальные странники, корабли потустороннего мира, что обречены бороздить океанский простор целую вечность, встречались во всех изведанных водах.
— Если мы позовем, предки не ответят, — прошептала я.
— Разлучить тебя с грозой, а меня с солнцем нельзя. В нас с рождения сидят духи стихий, и никакой великий бог и его туман их не отберут.
— Как тебе удается всегда находить надежду?
— Не всегда, котенок. До того, как мы с Дэром помирились, я не видел света. Наверное, поэтому мне в этой синей мгле спокойнее, чем остальным. Я знал её долгие годы и могу точно сказать, что ты права: мы идем верным курсом.
