class="p1">Оле захотелось плакать.
«Все видели мою девочку. И только я уже забыла ее лицо», — думала она.
— Через пару дней я зайду. Будьте готовы в любую минуту уехать.
Окончательный план Ольга узнала только через четыре дня по дороге на вокзал.
— Вот ваш билет до Бонна. Поезд в восемь двадцать. Сядете в третий вагон. Я имею в виду вагон, на котором будет написан этот номер. Нашу пару узнаете сразу: он — полноватый мужчина, похож на профессора, она — шатенка, типичная наша женщина. Свистунов видел вашу фотографию, так что узнает. Сядете рядом с ними. На границе постарайтесь плохо говорить на немецком. Чтоб не вызвать подозрений. Поезд проезжает Восточный Берлин. Остановка — одна минута. На платформе увидите два патруля. Поэтому будьте внимательны. Смотрите, в какую сторону идти.
— А в какую надо? — прервала Штерна Оля.
— Вас встретят. Скорее всего, мужчина. Назовет вас по имени-отчеству. Теперь вы Ольга Васильевна Скоробогатова.
Было ли совпадение имен случайным, Оля никогда не узнала.
— Потом, очевидно, посадят на военный самолет. Так надежнее и проще, — закончил Штерн.
Они простились в машине. Ольга отдала почти все свои деньги, чему Штерн откровенно порадовался.
На душе у нее было легко.
Свистуновых Оля увидела сразу: они выделялись среди пассажиров. Особенно женщина, рядом с которой Оля села, поздоровавшись кивком. Мужчина ответил. У женщины испортилось настроение. Ехали молча. Оля смотрела в окно противоположной стороны, мысленно прощаясь со страной и прежней жизнью. Она столько раз ездила по этому маршруту и никогда — с таким удовольствием. Если бы только она не чувствовала взгляд мужчины, сидящего через два ряда от нее.
Швейцарские пограничники быстро прошли по вагону. Их заинтересовали только Свистуновы и Ольга. Дипломатические паспорта успокоили их.
— За нами всегда смотрят, — тихо сказал Свистунов. — Мы привыкли. — Хотите сесть к окну?
Оля с радостью пересела. Теперь она чувствовала этот взгляд затылком и подавляла желание повернуться.
— Сейчас придут немцы. С ними будьте осторожны, — предупредил Свистунов.
— Фрау едет в отпуск? — спросил один из пограничников у Оли.
Свистунов перевел.
— Я понимать, — ответила Оля на немецком. — Плохо говорить. Отпуск.
Немцы козырнули и пошли дальше. В вагоне их больше никто не интересовал.
— У нас дети в школе за год лучше язык учат, — зашипела Свистунова. — Я преподавала язык и знаю…
Свистунов взял жену за руку, видимо, призывая замолчать.
А Ольга неожиданно вспомнила, как выглядели учительницы в ее школе: такие же прически, взгляд, манера говорить. Завернутые на затылке тяжелые косы оттягивали им головы назад, придавая горделивость всему облику этих простых, в принципе, добрых женщин.
«Мне будет трудно выйти из вагона, — подумала Оля. — Этот господин может помешать».
Словно почувствовав ее тревогу, Свистунов неожиданно мягко сказал:
— Мы, если потребуется, выйдем все вместе. Не волнуйтесь.
— Это еще для чего? — возмутилась его жена. — Не маленькая. Не заблудится.
Оля улыбнулась. Свистунов тоже, правда, несколько натянуто.
— Когда я скажу «да», — произнес он по-немецки, — вы быстро встанете, возьмете чемодан и пойдете к выходу.
— Хорошо. Спасибо, — так же по-немецки ответила Ольга, что ей было гораздо легче. — Вы знаете человека, который будет меня встречать?
— Нет. Он должен назвать вас по имени. Если к вам никто не подойдет, запомните адрес нашего посольства. С нашим паспортом вас пропустят. Спросите советника Петровского. Он в курсе.
— Почему мы говорим… — начала Свистунова.
— Чтобы на нас не обращали внимания, дорогая. Если что, выйдем вместе.
У женщины порозовели щеки.
— Рада была с вами познакомиться, — ласково сказала ей Оля. — Спасибо за помощь.
Ольга выскочила из вагона в последнюю секунду и, оглянувшись в окно, увидела, как Свистунов и тот мужчина садятся на свои места.
«Молодец! Он его задержал», — с благодарностью подумала она.
— Ольга Васильевна! — окликнул ее мужской голос сзади.
Оля обернулась. Перед ней стоял мужчина с газетой в руках.
— Степанов, — представился он, забирая у нее чемодан. — Как доехали? Мы с вами на аэродром. Полетите военно-транспортным самолетом. В Москве вас встретят.
Успокоилась Оля, только когда самолет набрал высоту. Кроме нее летело несколько офицеров. Но они сидели отдельно. Ольга не заметила, как заснула.
— Девочка моя, — явственно услышала она голос. — Собери все силы. У тебя впереди еще много испытаний.
— Бабушка? — удивленно спросила Оля: она только слышала слова, но даже не видела силуэта того, кто с ней разговаривал.
— Да, Олечка. Это я. Будь умницей. И береги себя.
Глава 8
Пробуждение не было радостным. На борт за Ольгой никто не поднялся. Из самолета ее выпустили последней. У трапа стояла черная машина — Оля еще не видела таких. Вместо приветствия мужчина, стоявший у трапа, молча открыл заднюю дверцу.
— Куда мы едем? — спросила Оля, стиснутая двумя провожатыми с двух сторон.
— Э-э… Некоторые формальности, — промямлил мужчина на переднем сиденье.
Оля затихла. Она смотрела в лобовое стекло, потому что боковые были задернуты подобием занавесок. Это угнетало.
«Моя секретность закончилась в Берлине, — подумала Оля. — Незачем меня так странно…»
Они въехали во двор какого-то здания, и ворота за ними закрылись.
— Выходите! — скомандовал мужчина. — И идите прямо. Не оборачивайтесь.
Перед Олей открылась дверь — одна из трех во дворе-колодце, и она вошла в ярко освещенное помещение. Офицер в странной форме повел ее по коридору. При этом он шел сзади, а Ольга с чемоданом впереди.
— Стойте! — снова раздалась команда.
Офицер постучал в дверь, открыл ее и знаком показал, что Ольге надо войти.
Комната была небольшой и скромно обставленной: стол, два стула и… решетка на маленьком окне. За столом сидел грузный мужчина.
— Проходите, садитесь, — пригласил он Олю. — Я — старший следователь НКВД полковник Афанасьев. Кто вы?
Оля сосчитала до трех.
— Я буду разговаривать только с представителем разведуправления, — с усилием сказала она по-русски.
— Напрасно. Я предложу вам другой вариант. Вы напишите мне, где, когда и кем были завербованы, а я, так и быть, оформлю вам явку с повинной. И не притворяйтесь, что вы меня не понимаете. И акцент ваш дурацкий уберите. Не тратьте напрасно свое и наше время.
Ольга молчала.
— Когда вас разоблачат в разведке, то снова привезут ко мне. Только тогда у нас с вами будет совсем другой разговор. А сейчас я бы мог даже устроить вам свидание с родителями. Хотите?
Оля улыбнулась.
— На тот свет еще не хочу, — тихо ответила она. — Я не буду говорить без представителя разведки.
— Встать! Я вас заморю голодом. И вы мне все скажете! Все! Я таких, как ты, перевидал. И запомни: предательство не имеет срока давности.
И Афанасьев попытался рывком выхватить
