Но ведь во всем должна быть гармония, — Ваха щелкнул пальцами и Хаджар поплыл над залом, приближаясь к постаменту. — Так что расскажу о другом. Будучи узником этой своей добровольной темнице, я позаимствовал несколько дневников Горшечника, разумеется — без его ведома. И в одном из них обнаружил эту интересную технику — големов души. Она была не закончена и скорее представлена в виде мыслей Горшечника, но ты не представляешь на что способен отчаявшийся человек.
Ваха подошел к цепи, обвязанной вокруг ворота и начал крутить механизм. С каждым новым поворотом — купол над их головами постепенно раскрывался, впуская свет луны внутрь. Та все ближе и ближе двигалась к зениту, давая Хаджару возможность предположить, что не он один играл со временем и действия Мастера Воронов тоже имели свои сроки.
— Я думал, что при помощи аномалии, где почти нет времени и этой техники, смогу стать сильнее, но… я даже не подозревал, к чему это приведет. Один из получившихся големов, в итоге, каким-то образом получил себе осколок Черного Генерал — я до сих пор не понимаю, как это произошло, если честно. И уж тем более — когда. Потому что для меня не прошло и тысячи лет, а во внешнем мире… сколько там эпох минуло с войны Небес и Земли? — Ваха улыбнулся, обвязал цепь вокруг ворота, и будничной, спокойно походкой направился к Хаджару. — Ты прости за сумбурность — я вообще не собирался что-либо рассказывать, но этот порыв Тирисфаля… видимо вас многое связывало.
Ваха встал рядом. Он взял камень голыми руками и все так же спокойно — положил его на грудь растянувшегося параллельно полу Хаджару. Луна мерно продвигалась по небосводу, все сильнее и сильнее заливая зал своим мистичным светом.
— И когда голем умер и вернулся ко мне — вместе с ним я получил и осколок, а так же его знания, стремления и убеждения и так моему одиночеству и бессмысленному существованию был положен конец. И я, — Ваха развел руками и поднял с постамента осколок стали. — Ожил. Стал собой. Понял, что надо делать и для чего той проклятой ночью судьба берегла меня. Как берегла до и после.
Хаджар хотел закричать. Хотел выхватить меч. Он банально пытался остановить собственное сердце и взорвать ядро энергии, ибо если его догадки были верны, то когда луна окончательно взойдет в зенит, то…
Но не мог. Не мог сделать ровным счет ничего. Абсолютная беспомощность перед лицом безграничной силы.
— Я начал строить Орден. Искать тех, в ком тоже имеется осколок Черного Генерала, да будут сочтены его дни в заточении, — Ваха бережно, словно дитя, убаюкивал полоску черной стали. — И, разумеется, создавал все новых и новых големов, отправляя их во внешний мир. Не столько ради того, чтобы стать сильнее, а… Врата и Грань! Хаджар, ты не представляешь, что это такое — жить в заточении.
Хаджар представлял, но даже будь у него возможность, он бы не стал делиться откровениями с этим безумцем.
— И так уж вышло, что именно с Тирисфалем я решил провести свой последний и самый лучший эксперимент! Я не просто создал его и поместил в куклу из плоти, о нет-нет-нет. Я взял в плен его отца и провел некоторые манипуляции над его семенем, чтобы убедится, что именно нужное мне зерно, несущее в себе осколок моей собственной души, достигнет цели. Так что Тирисфаль был рожден, как и подобает человеку… ну, почти. Все же все прошло не очень чисто. У него порой появлялись сомнения и даже эхо моей собственной памяти. Особенных проблем доставлял Задастр, но, благо, я об этом позаботился и каждый раз, стоило ему это вспомнить как пух, — Ваха взмахнул руками. — все происходящее становилось для него сном или тем, что хотелось поскорее утопить в вине или женщинах. О, я так тебе скажу, Хаджар. Вино и женщины — самый надежный способ усыпить бдительность слабого человека.
Луна уже почти целиком накрыла собой купол и Ваха занес осколок стали.
— Ну а теперь, как ты уже понял, этим осколком Черного Клинка Генерала я пронжу твое сердце, после чего вырежу его и помещу внутрь Камень Старых Истин, и тогда — половина души Великого, запечатанная в тебе, и плюс те десятки и сотни осколков, что ты впитал через моих подчиненных и Элегора — все это, объединившись, переродится Черным Генералом и вместе мы исполним предначертанное и…
— Не так быстро, наивный глупец.
Хаджар не видел, что происходит, но голос он узнал.
Король Прошлого и его верный Слуга явились на сцену.
Глава 1729
Глава 1729
Хаджар не мог видеть этой битвы, но он её слышал и чувствовал. Как же слеп и самоуверен он был, когда решил, что сможет сойтись в битве с Мастером Ордена. И пусть он не знал, что Мастер прожил в столько же, сколько и Пепел, но…
Нет, те силы, что сейчас сходились раз за разом были чудовищны. И даже когда дело дошло до Правил, то Мастер все равно в одиночку мог сдерживать натиск и Короля и Слуги. Но что самое жуткое — Хаджар чувствовал, как бились монстры, оскалившиеся сквозь время, но при этом не дрожали стены замка, ни единого витража не раскололось, ни одной пылинки не поднялось в воздух.
Они полностью, вплоть до мельчайших крупиц, контролировали свои силы. Настолько, что каждый удар, содержавший в себе мощь, достаточную чтобы превратить в пыль Рубиновую Гору, не вызывал ни единого эха, даже самого минимального.
Потянулись минуты. Минуты абсолютной беспомощности, когда Хаджар не мог не пошевелиться, он не был властен над своим дыханием и даже рухнуть в мир заснеженной травы собственной души — у него и этого не получалось.
Еще через несколько минут Хаджар услышал:
— Мой Король!
— Нет!
И чавканье меча, пронзающего тело. А затем стонущий голос все меньше и меньше походил на голос слуги и все больше — на предсмертный стон
