мне ужинать шашлыком, наверное, не надо.
С ножом иду к ним.
- Можно будет еще пару палочек с овощами сделать? - откашливаюсь.
Николас оборачивается с маринадом в руках.
- А что так, лапушка?
- Просто.
- Алисе нужна диета после убийства ребенка, - Арон, не глядя на меня, нанизывает на шампур мясо.
- Арон, - предостерегающе зовет его дед.
- Что?
- Как мальчишка ведешь себя.
- Я хотя бы детей не убиваю, - он смотрит на нож в моих руках.
- Ясно, спасибо, - разворачиваюсь и отступаю, возвращаюсь в беседку и молча продолжаю крошить салат.
- Алис, я сделаю с овощами, - кричит мне Виктор и машет шампуром. - Самый вкусный шашлык будет твой.
- Сначала мне сделай, Виктор, - подает голос Тина. Бросаю на нее взгляд. Она обмахивается журналом. - Сделаешь? Или в нашей семье только об убийцах заботятся? А беременные - так…неважно.
- Хватит, может? - папа морщится и откладывает книгу в траву. - Я пораньше приехал не для того, чтобы скандалы лицезреть.
Режу огурец и хмыкаю про себя.
Он меня не выпорол, конечно, как Арон просил. Он, вообще, ничего почти не сказал. Кроме самого главного - если нужны будут деньги, дочь, или еще-что, спрашивай, не стесняйся.
Уже через полчаса шашлык готов - мясом пахнет так одуряюще вкусно, что я сглатываю слюну. Рассаживаемся за столом, и Виктор выкладывает на мою тарелку с решетки сладкие перцы.
Тине тоже досталось, но она все равно меня взглядом сверлит, словно ей объедки подсунули.
В предвкушении дую на горячую паприку и с наслаждением кусаю, обжигаясь. Лишь сейчас понимаю, какая я голодная. Ощущаю, что на меня смотрят и от неловкости ерзаю на стуле.
Я уже отвыкла от такого внимания, а тут снова все трое, и будто как раньше всё, и они мои.
- Может, кто-то хочет что-нибудь рассказать, - говорит дед, и я поднимаю глаза.
Он сидит во главе стола, тоже, как раньше, пристальным взглядом окидывает семью. Едва заметно кивает мне.
Качаю головой.
Нет уж, я не готова сейчас, не за ужином ведь, да и Арон - у него такое лицо недовольное, кажется, он еле сдерживается, чтобы не начать выговаривать, какая я плохая.
Почему же он не чувствует, что все в порядке с его ребенком. Он ведь должен чувствовать?
Регина рассказывает, что ей предложили новый заказ. Она начнет выкладывать мозаикой фасад дома культуры. И радуется, как маленькая, с восторгом описывает картинку, которая будет красоваться на главной стене.
Потом щенки начинают носиться вокруг стола, выпрашивая вкусные кусочки. И у Арона звонит телефон.
- По работе, - говорит он, вытирая руки салфеткой и поднимаясь. - Спасибо за ужин.
- Уезжаешь уже, сыночек? - огорчается Регина.
- И я поеду, - Виктор встает следом.
Смотрю на Николаса.
- А мы с дедом еще посидим, - муж откидывается на стуле.
- Мальчики, тогда я вас жду ночевать к нам, - Регина идет за сыновьями. - Приедете? Завтра воскресенье, семейный совет. Приезжайте ночевать, - настаивает она.
И я слышу, что старшие братья соглашаются.
Глава 90
Ложусь на диван. И тут же следом за мной запрыгивают довольные Генерал с Бубочкой.
Сегодня они со всех сторон окружены вниманием, самое сердце семьи. Набегались, наигрались, устали - тяжело дышат, высунув языки.
Смотрят на меня.
- Ну чего такое? - спрашиваю ласково. Со всех сторон обложенная подушками и щенками пытаюсь вытянуться на диване. - Нравится вам здесь, да? Не хотите домой?
Лежим, и в темноте уютным синим светом горит экран телевизора. В доме тихо, все уже разошлись спать. Все, кроме деда и Николаса. Когда тайком ходила в кухню за ночными бутербродами видела, что в кабинете горит свет.
Слышала их негромкие голоса.
Арон с Виктором так и не приехали. Могут и не вернуться.
Можно и не ждать.
Поглаживаю щенков по гладкой шерстке и вздыхаю.
То, что раньше казалось возможным - с каждым днём становится все нереальнее, наш отпуск, где они были трое со мной - почти уже превратился в сон, необычный, красивый, но ненастоящий.
Закрываю глаза.
И занимаюсь любимым делом - в памяти освежаю кадры той ночи. И сладко жмурюсь.
В открытую дверь гостиной раздается негромкий стук. И я распахиваю ресницы.
- Не спите?
Николас замер на пороге, будто не решается войти. Щенки тут же встрепенулись, подняли головы и с волнением следят за ним.
- Нет, не спим.
- А к вам можно?
Молчу, вглядываюсь в темноту и его силуэт на фоне света из коридора. Генерал коротко гавкает.
И я начинаю сбрасывать на пол подушки, освобождаю место.
- К нам можно.
Он заходит в гостиную, приближается, легонько подтолкнув меня к спинке укладывается рядом.
Слышу, как ему облизывают руки и улыбаюсь.
- Оставайся здесь, - предлагает он, повернувшись ко мне. - Если со мной не хочешь жить, то хотя бы с мамой. Тебя тут накормят всегда, - начинает соблазнять муж. - Всегда спросят, как ты, как дела. Что у тебя нового. Как твое настроение. И дед тебя любит.
- Будем каждый вечер с Тиной делиться секретами, - дополняю и хмыкаю.
- Мне жаль, что я не успел, - вдруг говорит Николас. Тоже поворачиваюсь, и мы оказываемся так близко, нос к носу. Слышу его дыхание. До меня долетает слабый аромат вина. - Я ведь ещё думал, говорить брату или нет. Про ребенка. Думал, что лучше ты сделаешь аборт и начнем заново. Но потом представил, - он замолкает на секунду и взглядом скользит вниз по моему лицу, - это всё равно. Родной мне человек был бы. И по крови, и вообще. Какая разница, кто биологический отец? Если занимались любовью.
- Кто занимался? - переспрашиваю и придвигаюсь чуть ближе, чтобы ни звука его тихого голоса не пропустить.
Николас так же, навстречу, двигается. И расстояния между нами нет больше, его рука обнимает за талию и прижимает к крепкому телу.
Сама не замечаю, как начинается поцелуй, настолько он естественный, словно замена воздуху сейчас.
Забрасываю на него ногу, переворачиваюсь на бок, чувствую, как он тянет меня на себя сверху и хихикаю ему в губы.
- Щенки же тут, - шепчу.
- Они не против.
- Николас.
- Я же соскучился.
И я, очень, объятий так не хватало, забыла совсем, каково это, когда тебя держат так
