превосходство конкретного лидера фракции над остальными, что очень важно для стариков, поэтому высок риск того, что принцепса не изберут вообще никогда.
– Слушаем тебя, народный трибун, – вздохнул Торисмуд.
Удара отсюда сенаторы точно не ожидали. Народные трибуны, как слышал Эйрих, уже успели несколько раз придержать сенаторов от некоторых необдуманных решений, но прямой конфронтации ещё не случалось. И сегодня особенный день.
– Рассмотрение предложения претора Эйриха Щедрого будет продолжено, – заявил Барман. – Я, как народный трибун, вижу его правоту и мои соратники меня поддержат.
– Поддерживаю, – произнёс народный трибун Людомар.
– Поддерживаю, – произнёс народный трибун Вульфсиг.
– Народные трибуны едины во мнении, – удовлетворённо заключил Эйрих. – Думаю, надо пересмотреть закон, не доводя до трибунского вето.
Пусть время упущено, потому что Зевта не сразу вспомнил, а Балдвин даже не знал, что можно поговорить с трибунами и уговорить их наложить вето, после чего созвать новое заседание Сената. А если сенаторы не поймут со второго раза, «глушить» их вето снова и снова. Это похоже на уязвимость, но на самом деле сенаторы могут переформулировать мнение или призвать разрешать спор народных трибунов. А если уж народные трибуны не смогут разобраться, то всё решит референдум, то есть голосование всех свободных мужчин племени. Вот это-то и восхищало Эйриха в римском праве – всё сбалансировано и не бывает такого случая, когда решение не имеет способов быть выработанным. Пусть с задержкой на длительные и многочисленные заседания, но решение будет выработано. Это в тысячу раз лучше, чем если будут приняты быстрые, но ошибочные решения кем-то одним.
«И всё это придумали многие сотни зим назад», – подумал Эйрих. – «Во времена, когда римляне были мудры…»
– Друзья, голосуем о пересмотре закона «О полномочиях консулов», – произнёс Торисмуд, тоже, как известно Эйриху, метящий в принцепсы.
Подспудно ощущая, к чему всё идёт, а может и по каким-то другим причинам, сенаторы проголосовали положительно. Это значит, что у Эйриха только что прибавилось работы, потому что отец не сможет не то что написать новое предложение, а даже прочитать его с пергамента.
«В будущем надо будет внести новый пункт в ценз на должности: все магистраты должны уметь читать и писать», – сделал себе зарубку на память Эйрих.
/8 декабря 408 года нашей эры, провинция Паннония/
Суета приготовлений к походу позади. В кратчайшие сроки удалось собрать двенадцать тысяч воинов, а ещё десять тысяч ещё собираются, но они нагонят основное войско позднее.
Не успел Эйрих даже нормально прилечь отдохнуть и закрыть глаза, как он вновь в седле, едет куда-то, чтобы убить кого-то.
Без крови такой поход точно не обойдётся и боёв не избежать, потому что три дня назад прибыли гонцы из деревни Визивина – разведчики гуннов, почти не скрываясь, поехали куда-то вглубь территории остготов. Ловить всадников на быстрых конях по лесам и холмам было трудно и малорезультативно, поэтому разведчики спокойно выведали всё, что им было нужно и ушли иными тропами.
«Значит, чувствуют за собой силу, раз так уверенно шастают по нашей земле», – подумал Эйрих, едущий рядом с двумя девами щита – Эрелиевой и Альбоиной.
Гунны плохи тем, что склонны устраивать засады и внезапные атаки, причём не брезгуя атаками сходу, без подготовки. Последнее весьма губительно, но когда это могло остановить настоящего кочевника? Поэтому остготское воинство перемещается не снимая доспехов и ночует точно так же. Неудобно, кому-то даже тяжело, но жизнь дороже, ведь нет никаких гарантий, что очень быстрые гунны не обхитрят усиленные разъезды.
Эйрих почесал запястье правой руки, держащей копьё. Копьё упирается в ток,[64] вшитый в седло. Можно было, конечно, закрепить копьё в держателе или вообще сдать в обоз, но с гуннами нужно держаться настороже. Уж Эйрих-то знал, как можно правильно встретить армию противника на марше…
Тут из лесу слева выехал гонец из передового дозора.
– Консул Зевта!!! – крикнул он, не успев доехать. – Гунны грабят деревню старейшины Визивина!
Ожидаемо для Эйриха, но всё равно неприятно. Он-то лучше остальных знал, что появление разведчиков практически гарантировало последующее разграбление ближайшей деревни. Потому что кочевники просто так не ходят. Особенно зимой.
– Сколько их?! – спросил у гонца Зевта.
– Не больше тысячи! – ответил тот.
– Эйрих, бери свой отряд и атакуй их! – приказал Зевта. – Мы догоним!
Эйриху дали под командование, как зарекомендовавшему себя командиру, тысячу всадников. Рискованно, конечно, врываться без разведки…
… поэтому Эйрих сначала всё тщательно разведает, а потом уже подумает о том, стоит ли бездумно врываться в деревню или лучше поступить умнее.
– Хродегер, дай команду! – приказал Эйрих и пришпорил коня. – За мной!
– Можно мне тоже? – сразу же спросила Эрелиева.
– Нет, оставайся с войском! – ответил Эйрих.
Ей ещё слишком рано участвовать в таких непредсказуемых схватках, где Эйрих не уверен не только в численности врагов, но ещё и в собственных подчинённых воинах, которых сам-то увидел впервые во время сбора похода.
До деревни они добирались около часа, после чего встретили передовой разъезд, запрятавшийся в кустах.
– Претор, – кивнул Эйриху командир разъезда. – Я – десятник Ардина.
Эйрих кивнул в ответ.
– Сколько их точно? – поинтересовался он. – Что делают в деревне?
– Точно не знаю, но не больше тысячи, как я передавал с гонцом, – ответил Ардина. – Что делают? Грабят и убивают.
– Мне нужно увидеть всё собственными глазами, – произнёс Эйрих. – Хродегер, строй тысячу вон там, за кустарником, но в боевом порядке.
Пусть кустарник и деревья давно уже лишились листвы, полностью сокрытой под слоем выпавшего сегодня снега, они позволят скрыть войско от возможных наблюдателей.
– Сделаю, – ответил старший дружинник.
Эйрих выехал вместе с Ардиной поближе к деревне.
А деревня уже горела, из неё доносились крики ужаса и предсмертные вопли. Знакомые звуки.
Никаких отрядов охранения не видно, потому что все гунны были заняты увлекательным времяпровождением. Это было бы хорошим знаком для кого-то ещё, но не для Эйриха. Он бы не позволил своим войскам заниматься беспечным грабежом без охранения. Но это он, а тут другие люди…
Осмотр места предстоящего сражения, называемый римлянами рекогносцировкой, показал Эйриху, находящемуся сейчас на небольшом всхолмье, что атаковать лучше будет с двух въездов в деревню одновременно, с западного и южного, потому что с севера поселение прикрыто местной речушкой, а с востока густой лес. Следы на снегу показывают, что вышли гунны из того самого леса, совершили бросок по заснеженному полю и ворвались в деревню.
Большей части селян уже не помочь, потому что их трупы лежат то тут, то там, но женщин и детей кочевники собирают на деревенской площади – точно собираются уводить с собой.
Вокруг следов
