– Сама догадалась или этот юный паршивец доложил?
Судя по всему, это она о Димке.
– Домой не вовремя явилась, – пробормотала тихо и сделала шаг вперёд. Кажется, кому-то нужно объясниться, что, в конце концов, происходит. Насколько я вижу, умирать Генкина бабка и не собирается.
– А знаешь, я даже рада, что ты меня застукала. Надоело изображать из себя не пойми что. У меня энергии – из ушей. А тут это кресло, ограничения, грим дурацкий, кожу портит, между прочим.
Джина сладко потянулась, хрустнув всеми костями. Я даже испугалась. Но вдруг поняла: да она здорова как конь! Как дикая лошадь Пржевальского!
– И к чему весь этот маскарад?
Джина оценивающе щурит глаза, словно ощупывает меня не только снаружи, но и изнутри.
– Генка, внук мой драгоценный, врал как сивый мерин. Вот я и решила его немного в чувство привести. Только не думала, что он тебя так быстро найдёт и притворяться заставит.
– Вы знали, – я без сил опустилась на стул. Знобить начало ещё сильнее.
– Ну, не всё знала, – красит она губы яркой помадой и внимательно разглядывает себя в зеркале. – И не сразу. Он мне долго голову морочил поддельными фотографиями. А я ж, курица тупая, верила! Пока мне глаза не открыли. Но как он подсуетился, а? Успел пострел. Сына небось в глаза не видел?
Я отрицательно покачала головой и спрятала глаза.
– Он тебя выгнал или сама ушла?
– Сама, – еле слышно. Меня уже колотит от озноба, но я стараюсь сдерживаться, чтобы Джина не заметила.
– Обидел, значит? – препарирует меня властная старуха, а я не знаю, что мне делать.
Жаловаться на Генку не хочу. Это неправильно. Он ничего не обещал. Мало ли что я себе придумала и навоображала.
– Вот только не нужно ложным чувством вины страдать, – продолжает она меня воспитывать. – Из-за вашей дури ребёнок рос без отца!
Я вскипела. Взбунтовалась. Сколько можно по мне топтаться, в конце концов!
– А вы не подумали, что Костик не сын Кр…Гены и не ваш внук?
– Что-о-о?! – взревела Джина и попёрла на меня танком. – Стоять! – попыталась она меня остановить, но не на ту напала.
Я позорно ретировалась, выскочила вон и спряталась в комнате мальчиков. Дверью перед её носом хлопнула и на задвижку закрыла.
– А ну открой! – неслабо ударила плечом умирающая бабулька.
Мне стыдно, но я промолчала и показала двери кукиш. Слишком много Джины – это опасно для моего психического здоровья.
– Ладно, я с тобой потом разберусь! – пригрозила мне Джина и, судя по всему, удалилась. Я перевела дух. Как оказалось, рано.
– Что, и тебя бабулька достала? – донёсся голос из-за спины.
Я медленно обернулась. Димка. Дома. И чтобы сие значило?
– Математичка заболела, честно. Два последних урока.
И глаза у него ясные, как на иконе.
– А географичка рожает? – поджала скептически губы.
– Нет, – вздохнул Димка, – это невозможно, ты же знаешь. Не хочешь посмотреть, чем там занята Джина?
Он явно пытался сбить меня с прицела.
– В каком смысле? – сделала вид, что поддалась.
– В прямом, – снова вздохнул юный гений и повернул ко мне ноутбук. – Я за ней слежку установил. Камер натыкал. Я её сразу же вычислил, что ни фига она не больная, а придуривается. Вот поэтому старая ведьма на меня и взъелась.
Я хотела его отчитать. И за старую ведьму, и за камеры в доме, но растеряла все слова. Разъярённая Джина носилась по комнате, как раненый вепрь. Она кому-то звонила, а этот кто-то долго не отвечал.
Я бы не удивилась, если б она телефоном об стенку шваркнула. С её-то кипучей энергией.
– Гена! – рявкнула Джина. Я аж подскочила от неожиданности. – Срочно домой! А, Костика заберёшь из садика? Забери, забери, внучок, и домой! Что случилось? Помираю!
И отключила телефон, старая зараза. Я испуганно покосилась на Димку. Надеюсь, вслух я Джину эпитетами не наградила. Но если и да, Димон ухом не повёл.
– Ну, в общем, на это тогда деньги и ушли. Те, карманные.
Видимо, сегодня Димка решил покаяться по полной программе.
– Надеюсь, ты не по всему дому свои камеры натыкал? – меня даже в жар кинуло. Я вдруг представила, что у нас в спальне… тоже.
– Нет, конечно, – буркнул юный хакер, – больно надо. Я охоту на Джину вёл.
– И сеть на неё ставил? – уж если узнавать, то всё до конца.
– Ну, а на кого же ещё? Она по ночам выходила курить. Это вы все спите без задних ног. А мне интересно стало, куда это она шляется, да ещё со своей свитой. Воздухом, оказывается, дышать. Сигаретным дымом то есть. Ну, чисто поприкалываться захотелось.
– Привидения, говоришь? И что бы ты Косте рассказывал, когда б он свою прабабку в сети увидел? Что она с того света явилась?
– Придумал бы что-нибудь, – закатывает глаза этот ловец жемчуга в мутной воде.
– Тебе надо было всё рассказать сразу, – пожурила я его.
– И лишиться прикола? Интриги? Ни за что! Вы ж скучные, а она прикольная.
И тут до меня дошло.
– И что ты у неё потребовал за молчание, приколист хренов?
Димка не смущается. Ну, разве что слегка розовеют у него щёки. Застенчивый такой наивный мальчик. Почти Гарри Поттер местного разлива.
– Оплату за обучение, – поправляет он очки, – Не сейчас, а когда школу закончу.
– Не боишься, что она помрёт и обещания своего не выполнит?
– Эта? Да она живее всех живых! Ну, а если б и того… значит, не судьба. Или судьба в другом месте, нужно лишь поискать.
Непрошибаемый. Я стянула с Костиной кровати плед и укуталась с головой. Знобило ещё больше, чем прежде.
– Разбудишь меня, когда концерт начнётся, – попросила я Димку и упала на кровать.
– Ты заболела, что ли, Лиль? – неужели он умеет тревожиться?
– Нет, – соврала зачем-то. – Просто спать хочу.
И провалилась. Что-то я устала от всего. И от театра в Генкиной квартире – тоже.
63. Признания и откровения
Геннадий
То, что Джина истерит, я понял сразу, но не отреагировал должным образом. Пусть побесится, – решил я, потому что у меня своих дел хватало выше крыши. В конце концов, я бизнесмен, и не могу по первому чиху всё бросать и мчаться разруливать домашние дрязги.
Думаю, они опять с Димкой что-то не поделили. Если честно, я ждал, когда выпишут мать. Стыдно, но я хотел сбросить брата на неё и хоть на какое-то время забыть о существовании головной боли по имени «Дима Степанов».
