Девушка загнанно огляделась. Маленькая уютная комната, так понравившаяся ей в первый день, сейчас напоминала тюремную камеру. Стены сжимались, грозя раздавить девушку и погрести под собой, оставить навек в Академии. Вот уж что хуже любого кошмара!
На столе стоял графин с водой и ваза с фруктами, принесенные слугами. Анаис не уставала хвалить свою предусмотрительность, что запрятала все подозрительные вещи по мелким тайникам, которые найдешь, только если знаешь о них. Девушка не сомневалась — часть прислуги работает на Лабера и под видом ежедневной уборки обыскивает комнаты попавших под подозрение преподавателей. Оставалось надеяться, что сама она пока в списке подозреваемых не числится.
От волнения сон не шел. Анаис помаялась немного, не находя себе места, налила воды, сгрызла пару кислых, не сезонных, яблок. Представила, что может сказать Виктор, если попросить совета или помощи: хватит маяться дурью, девочка, ты раздобыла дневники сестры, но так и не заглянула в них. Чего же ты ждешь?
— Чего я жду? — тихо сама у себя спросила девушка. Заученным движением достала из тайника две тетради — одну, грубо сшитую, ту, что вела Диана, заполненную странными значками-пиктограммами. И вторую, не отличимую от тех, в которых ученики записывали лекции. То, что расшифровала Анаис другой бессонной ночью. Так и не вычитанное. Не обдуманное.
Несколько минут она сидела у тайника, держа тетради на коленях и глядя сквозь них, думала, сейчас уберет обратно, как было и прошлым вечером, и позапрошлым… Но вместо этого рывком встала, села за стол, зажгла маленькую лампу. Собственный почерк, ровный, почти трафаретный, пугал.
— Чего я боюсь? — прошептала Анаис, открывая первую страницу. Но она так и не смогла ответить себе на вопрос.
Сначала требовалось расшифровать последние страницы дневника. Алхимическая скоропись за последние дни настолько въелась в пальцы Анаис, что ей уже не требовалось сверяться с шифром. Слова, заключенные в скорлупу значков и пиктограмм, звучали среди мыслей голосом сестры, и девушке только и оставалось, что записать, как под диктовку.
Поставив последнюю точку, Анаис с нажимом провела по векам, изгоняя сон и усталость. Теперь предстояло самое сложное — вчитаться в дневники заново, искать потайной смысл за обыденными деталями.
На первых страницах не обнаружилось ничего интересного. Заметки походили даже не на дневник, а на памятки и списки дел — «до лаборатории по главной лестнице и на третьем этаже налево», «лекция после обеда, прочитать заранее о видах взаимодействия жидкостей». Анаис вглядывалась в эти штрихи, и как в живую перед ней вставала нелегкая работа Дианы в Академии. Ей приходилось тяжелее, гораздо тяжелее, чем сейчас Анаис. Она завоевывала доверие, изображала честную наставницу, обедневшую дворянку, у которой за душой ни денег, ни тайн. Ей приходилось устанавливать контакты, заводить дружбу, осторожно расспрашивать о традициях и обычаях, стараясь при этом не вызвать подозрений. А еще вести лекции по предмету, в котором она понимала до обидного мало. А еще следить и слушать, обращать внимание на детали и искать, искать следы заговора.
Пальцы потеплели от гордости за сестру — она справлялась, прекрасно справлялась! Страшно даже представить, как пришлось бы самой Анаис, если б Диана почти вплотную не приблизилась к разгадке тайны!
Девушка нахмурилась. Отодвинула дневники.
Слишком поздно она нащупала исток собственного страха. Тот, кто похитил Диану (лучше думать «похитил», чем «убил»), знал, кто она и что она близка к разгадке. Разве не должен был он удивиться или разозлиться, когда приехала Анаис? Может, он следил за ней, не выдавал себя, надеясь запутать неумелую шпионку, направить по ложному пути? Где-то в подсознании сидела мысль — пока она не прочитала дневники Дианы, пока не выяснила, кого же подозревала сестра, сама Анаис в безопасности. Но стоит прочитать, выяснить, подхватить ниточки, выпущенные Дианой, как неведомый, невидимый враг почует ее, найдет ее, убьет ее.
Чушь, конечно же.
Но чем дальше Анаис листала дневник сестры, тем громче билось сердце, хоть и не было в записях пока ничего о деле. Встреча с Роксаной, лекция, прогулка с Антуаном, приятная беседа с Лабером… Диана искала следы студенческих тайных собраний, закрытых клубов, но ничего не нашла и попыталась прощупать почву через службу безопасности. Кажется, она попыталась соблазнить сурового начальника безопасников. Анаис вспомнила его каменное лицо и фыркнула — кажется, соблазнить его можно, только поманив хитрым расследованием!
Анаис читала свои записи, постоянно сверяясь с зашифрованным дневником, искала хоть какую-то пометку от сестры, что здесь спрятано двойное дно. Но ничего не было. Зимой Диана начала вести записи чуть подробнее, но они описывали, скорее, ее провалы, чем удачи. Чаще и чаще мелькало имя Антуана, и Анаис вздрагивала каждый раз, когда натыкалась на него.
Как бы ни было ей горько, но пришлось признать, что влюблен Антуан не в нее, а в Диану, это в их чувства влезла сейчас Анаис. И каждый раз, когда Антуан заботится о ней, делится теплом, утешает и поддерживает — он делает ради Дианы.
Вернее, мелькнула холодная мысль, ради Одетт. Тихой, скромной Одетт, идеальной маске для двух шпионок Канцелярии.
— В этой истории слишком много лжи, — устало пробормотала Анаис. — Значит, нужно ее скорее закончить.
Читать о Диане и Антуане было невыносимо, девушку словно разрывало изнутри. Словно ей в душу плеснули кислоты, и теперь та шипит, разъедая и разум, и тело, и грозя выплеснуться наружу, поглотить весь мир, отравить его своими ядовитыми парами.
Анаис наскоро долистала записи, старательно пропуская все, где хоть мельком упоминался Антуан. Я прочитаю внимательно, пообещала она себе, но потом, на свежую голову. Хотелось ей верить, что свежая голова у нее действительно будет.
Похоже, Диана остановилась на идее, что заговором студентов кто-то руководил, кто-то, кто подкидывал им дурные идеи, убеждал в том, что именно так они могут совершить что-то значимое для истории.
Интересно, сами-то изменники до сих пор не раскаиваются в своих действиях? До сих пор верят, что как раз их-то сторона — правая?
Одну из встреч с Роксаной Диана выделила отдельно, хоть и не написала о ней толком. «Встреча с Р. в часовне утром. Надеюсь, нам не помешают». И позже приписка «Даже удивительно, насколько широк доступ Р. к документам, но куда удивительнее, что она этим не пользуется. Кажется, она не так умна, как хочет казаться».
Анаис потерла глаза, чувствуя, что сон все-таки подкрался к ней. Вот и нашелся ответ, чем отплачивала Роксана за зелья — доступом к документам Академии. Вот уж где раздолье для шпионки! Если, она, конечно, знает, что искать. И своим ключом к почтовому хранилищу Диана, судя по всему, обзавелась так же.
Анаис вспомнила о своих подозрениях, о возможном менталисте среди слуг. Ей тоже не помешало бы взглянуть на документы, особенно на личные дела.
Осталось только придумать, как договориться с Роксаной о встрече. После того, как Анаис передала ей зелье, виталистка стала старательно избегать ее, чтоб не навлечь на себя очередное недовольство матери. Где находилась комната Роксаны, Анаис не знала, на кафедре та не появлялась… Не подкарауливать же ее перед лекционными?!
