Когда весь зал снова погрузился во тьму, по ученикам пробежал глухой шепот. Дети спешили восторженно обсудить зрелище, делились впечатлениями, подначивали друг друга, даже не замечая, как повышают и повышают голос. Скоро зал потонул в гуле голосов, и ученики нестройной вереницей потянулись к выходу. В коридорах Академии вспыхнул свет, и косые теплые лучи магических шаров выхватывали из полумрака оживленные лица подростков.
Анаис стояла неподвижно, медленно, через силу дыша. Перед ее глазами все еще горел мертвенно-белый столп света. Остальные не обратили внимания, но она успела заметить, что едва свет истек сквозь кожу мальчика, как тело на постаменте превратилось в легкую мумию, иссушенную, выжженную изнутри. То, что бедняки заменяли грубым земным огнем, магесса сотворила легко, призрачным светом. Но итог один — от человека не оставалось ничего, кроме рассыпающих в прах останков. Ни боли, ни радости, ни памяти.
Не о чем скорбеть.
Анаис поежилась, вспоминая кадавров — оживленных мертвецов, безмолвных, не удостоенных похорон, оставшихся вечно бродить по земле в наказание за прегрешения — или за бедность.
Не у всех были родственники и друзья, готовые сутками поддерживать погребальный костер.
Антуан мягко вывел задумавшуюся девушку из зала, подвел к окну, чтоб красноватые закатные лучи коснулись ее лица.
— Я же говорил, вам лучше было бы остаться в комнате, Одетт.
Анаис медленно подняла на него глаза, в задумчивости кивнула.
— Вы правы, Антуан. Абсолютно правы.
Лучше бы она осталась у себя и не узнала, что Робер так и не явился на похороны лучшего друга.
Глава 10
Следующие несколько дней прошли, как в тумане. Анаис пыталась составить хоть какой-то план действий, но странная темная апатия связала ей руки. Мысли плавали, словно в киселе. Даже лекции она читала спокойно и равнодушно, вовсе не обращая внимания на расшалившихся учеников. Впрочем, подростки тоже хулиганили меньше обычного. Казалось, пробужденная древняя магия мазнула своим пологом по всей Академии, погрузив ее в тоску и апатию.
Только Лабер взбудораженной ищейкой бегал по Академии. Анаис иногда засиживалась до ночи в лаборатории, занимаясь тем, что всегда помогало вернуть равновесие духа — экспериментировала с составом своего зелья, блокирующего магию. Пока она не рисковала пробовать на себе, только меняла дозировку и некоторые компоненты, изучала реакции, поводила тесты. И в такие ночи она часто слышала, как звонко и зло разносится звук шагов по гулким и пустым коридорам. Однажды, осторожно выглянув из лаборатории, она заметила удаляющуюся спину Лабера, и тут же спряталась обратно, едва подавив испуганное ойканье. Не хватало еще, чтоб заметил!
Вот и сегодня она опять пропустила комендантский час и задержалась в лаборатории дольше положенного. Анаис оправдывала себя — ее опыты, наконец, дали желанный результат, все тесты были проведены безупречно и оставалось только опробовать зелье на себе… но не сейчас. Впервые Анаис с раздражением подумала о ментальном поводке, который накинул на нее Виктор — раньше ей не приходилось откладывать опыты, только потому что нужно беречь чужие заклинания!
Что ж, зато есть стимул поскорее закончить расследование.
Недовольно пофыркивая, Анаис спешила к себе, прижимая локтем толстую папку с записями опытов. Их еще предстояло переписать и упорядочить, пока же листы были с обеих сторон исписаны совершенно нечитаемыми мелкими пиктограммами и формулами. Анаис как раз раздумывала, как лучше систематизировать записи, когда услышала чужие голоса. Не успев что-то решить, она заметалась на цыпочках по коридору, как мышь, преследуемая кошкой, а потом нырнула в нишу под лестницей, вжалась в стену, надеясь, что патруль пройдет мимо.
Она еще успела возмутиться, с чего бы это безопасники Лабера начали обходить еще и учебные этажи, когда, наконец, расслышала голоса — ворчливый, с визгливыми интонациями голос ректора и лаконично отвечающий ему низкий голос Лабера.
— И где, где обещанный убийца?! Ты обещал его найти!
— Я ищу. Я задействовал все возможные ресурсы, что у меня были. Я привлек наших магов, но они не смогли мне помочь.
— Вот как? Неужто Бьянка отказалась? Я ж сам просил ее! И Роксану просил!
— Бьянка… Сеньорина Мелансон сделала все возможное, что было в ее силах. Она указала точное место смерти и весьма подробно описала сам момент убийства. Но убийцу описать она не смогла. С ее слов: все, что касается памяти мертвеца — территория ментальной магии, а не магии смерти.
Бьянка меня не выдала, возликовала Анаис и едва не уронила папку с листами. Девушка дернулась, сильнее прижимая ее к себе, и замерла в неудобной позе, боясь шевельнуться и выдать себя.
— А что же Марье? Он же не мог тебе отказать?!
— Он и не отказал, — в голосе Лабера отчетливо прозвучало презрение, — он просто не смог ничего из мальчика вытащить. Мол, воспоминания мертвых — слишком сложная материя, ему не хватает таланта до них добраться.
— Если б у нас были нормальные маги! — В голос простонал Лаперьер.
— У нас бы их все равно не было. Раньше Академия предлагала исследовательскую деятельность, кроме преподавания, простор для экспериментов. А сейчас? Предлагает виталисту лечить учеников! Король намерен и дальше экономить на нас?
Сопение ректора раздалось так близко, что Анаис покрылась испариной. Кажется, они остановились прямо у лестницы и теперь спорили, стоя на нижних ступеньках.
— Вот явится он, можешь при личной аудиенции спросить! — Наконец, сварливо огрызнулся Лаперьер. — Не забудь только упомянуть, что убийцу ты так и не нашел!
— Не забуду, — процедил сквозь зубы Лабер, — как и то, что вы скрыли убийство, выдав его за самоубийство.
Спорщики замолчали. Потом ректор устало и жалобно спросил:
— А со слугами ты говорил?
— Да. Никто ничего не видел.
— А с другими учениками?
— Да. Сотня мелких жалоб и попытка спихнуть на погибшего все проколы группы за прошлый год.
— Плохо дело. Король-то со дня на день приедет, будет как всегда везде свой нос совать! Про Клари речь заводить не будем, пусть так и останется самоубийцей. А если небесные дьяволы подшутят и снова кого-то убьют?
— Усилим охрану, — пообещал Лабер. — Ужесточим дисциплину. Я уже разработал приблизительный список мер…
И они продолжили подниматься, уже тише и спокойнее обсуждая планы. Анаис дождалась, когда их голоса совсем стихнут и только после этого рискнула переступить с ноги на ногу и поудобнее перехватить папку с бумагами. Замирая, как мышка, она выскользнула из ниши и поспешила к себе, постоянно вздрагивая и оглядываясь. В комнате Анаис первым делом заперла дверь и спрятала бумаги к дневнику Дианы. И после этого она немного перевела дыхание. Сердце все еще билось где-то в горле.
