Изложенные обстоятельства настоятельно требуют усиления работы по надлежащей защите конституционного строя союзного Советского государства, ограждению советского общества от подрывной деятельности западных спецслужб, зарубежных антисоветских организаций и их единомышленников внутри страны…
В связи с этим оперативную деятельность вновь создаваемого контрразведывательного управления имеется в виду сосредоточить на решении следующих основных задач:
срыве замыслов специальных служб капиталистических стран по созданию и использованию в антиконституционных целях организационных антисоциалистических группирований;
пресечении преступной деятельности антисоциалистических элементов, пытающихся насильственным путем свергнуть Советскую власть;
предупреждении и пресечении террористических акций;
предотвращении и локализации массовых беспорядков и иных противозаконных групповых действий экстремистского характера;
выявлении и нейтрализации антисоветских националистических проявлений».
Одиннадцатого августа записка председателя КГБ была рассмотрена на заседании Политбюро ЦК КПСС, и по его итогам был одобрен проект соответствующего Постановления Совета министров СССР (№ 634–143 от 13 августа 1989 года). На этой правовой основе 29 августа 1989 года был издан Приказ председателя КГБ СССР № 00124 об упразднении Пятого управления и образовании управления «3» (по защите конституционного строя).
Как отмечал по этому поводу первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Ф. Д. Бобков, «может показаться странным, но органам госбезопасности действительно впервые за всю историю страны гласно и ясно поручена задача защиты конституционного строя».
Начальником управления «3» КГБ СССР был назначен Е. Ф. Иванов, а 30 января 1990 года его сменил В. П. Воротников. Забегая вперед, отметим, что 25 сентября 1991 года приказом ставшего председателем КГБ В. В. Бакатина Воротников был освобожден от должности, а вскоре было ликвидировано и само это управление.
Ретроспективно оценивая деятельность управления «3» КГБ СССР, следует объективно признать, что многие из поставленных перед ним задач оно не выполнило. Однако будем называть вещи своими именами: в этом виноваты не только его сотрудники и руководители, но и, прежде всего, политическое руководство страны, проявлявшее непоследовательность и нерешительность как в защите Конституции страны, так и отстаивании официально провозглашенного политического курса.
На наш взгляд, важное признание относительно причин развала Советского Союза содержится в статье Ф. Д. Бобкова, опубликованной в январе 2005 года в журнале «Жизнь национальностей». Автор подчеркивал: «В годы разгара холодной войны ее как войну не воспринимали. О ней говорил и писал лишь ограниченный круг партийных лекторов, да лидеры в докладах цитировали потребные выдержки в пропагандистских целях. Никто при этом не предупреждал об опасности холодной войны для государства. В КГБ такую опасность понимали и в меру сил старались не только помочь руководству страны ее осознать, но и стремились донести угрозу, таящуюся в холодной войне, до широких слоев общественности». Для полноты картины о причинах конечного краха СССР позволю себе привести еще одну цитату из книги бывшего заместителя председателя КГБ: «Лидеры упивались или наслаждались властью, отбрасывая всю информацию об угрозах извне, о процессах в стране, могущих посеять недоверие к властям, нарушить стабильность в государстве. Не только руководители государства были поражены вирусом „непобедимости“. Болезнь поразила общество»[45].
То есть, как видите, уважаемые читатели, виноват все тот же пресловутый человеческий фактор — некомпетентность руководства страны, обернувшаяся, образно выражаясь, роковой ошибкой экипажа и капитана корабля.
Как отмечал по этому поводу в интервью газете «Московский комсомолец» 13 февраля 2001 года директор Института США и Канады РАН С. М. Рогов, «беспрецедентный упадок 1990-х годов — результат не происков ЦРУ и Пентагона, а некомпетентной и безответственной политики тогдашних российских руководителей».
Так что американская стратегия «сокрушения геополитического соперника» выступала лишь фоном, хотя и являлась тем не менее мощным внешним фактором, создававшим реальные вызовы и угрозы для СССР, противостоять которым горбачевское руководство оказалось бессильно.
Идеологи и организаторы антигосударственных акций, выступавшие под демагогическими популистскими лозунгами, в отличие от рекрутировавшейся в их поддержку народной «массовки», прекрасно знали, что пропагандировавшиеся ими цели не имели ничего общего с подлинными надеждами и стремлениями подавляющей части населения. То есть вовлекаемые в политические «хороводы» граждане цинично и хладнокровно обманывались «борцами за народное счастье». Конечно, были среди них и отдельные искренне заблуждавшиеся граждане, многие из которых впоследствии демонстративно покинули ряды «демократических», «реформаторских» сил.
Впрочем, мы описали этот политико-психологический фон лишь для характеристики изменения ситуации в стране, поскольку к сфере деятельности КГБ относились не сами политические процессы, а попытки их осуществления антиконституционными силовыми, противоправными методами, требовавшими от органов государственной власти, милиции и прокуратуры принятия соответствующих мер противодействия. Но паралич политической воли властей породил уже и паралич политического действия. К этому привели открытые антисоветские и антисоциалистические призывы, все шире и громче раздававшиеся после 1989 года.
Такие морально-нравственные категории, как патриотизм, государственность, преданность Родине, долг, стали объектами нападок и даже издевок в «свободных», «независимых» СМИ. При этом их враждебные действия не получали должного отпора со стороны партийных организаций, в том числе ЦК КПСС.
В начале 1991 года различные деструктивные силы и движения: радикалы, сепаратисты, националисты, радикал-клерикалы и прочие — сомкнулись в единый блок, несмотря на явные противоречия собственных программных установок, координируя свои действия на республиканском и общесоюзном уровнях.
Пройдут годы, и один из идеологов «русских националистов-патриотов» найдет в себе мужество написать: «Мы сами допустили падение советской власти, потому что — как это ни кощунственно прозвучит для многих! — сами этого подспудно хотели. Советский Союз именно как союз России с другими нациями тоже развалили прежде всего мы сами… Беловежские соглашения были нами, русскими националистами, подспудно „запланированы“. Отделиться от всех „окраинных“ республик-присосков, превративших Российскую Республику в экономического донора и пьющих кровь русской нации… Этого мы очень хотели. То есть Б. Ельцин сделал то, чего мы от него хотели… Мы, русские националисты, последовательно симпатизировали приходу к власти и Горбачёва, и Ельцина. Увы, это горькая, но правда»[46].
