Я покидал город под аккомпанемент новостей о том, что Кен Бэйтс продал клуб банкирам из Бахрейна, которые собираются его как можно быстрее перепродать, и будущее «Лидса» из-за этого казалось еще более тревожным. Летом 2014 года владельцем клуба стал итальянец Массимо Челлино, ранее успешно разваливший «Кальяри» и дважды судимый за мошенничество. При Челлино сменилось шесть тренеров: «Они как арбузы. Никогда не узнаешь, насколько он хорош, пока не разрежешь и не попробуешь», – объяснял босс «Лидса». Он также запретил использовать несчастливый, по его мнению, 17-й номер на сиденьях стадиона и футболках игроков, старался избегать фиолетового цвета и однажды не пустил телебригаду Sky Sports на «Элланд Роуд», мотивируя тем, что клубу достается слишком мало денег за трансляции матчей. Когда Челлино снова уличили в нарушении таможенного законодательства и отстранили от футбольной деятельности на год, он звонил тренерам на скамейку по телефону и давал указания, даже не видя игры.
При Челлино сменилось шесть тренеров: «Они как арбузы. Никогда не узнаешь, насколько он хорош, пока не разрежешь и не попробуешь», – объяснял босс «Лидса».
В какой-то момент Челлино пообещал продать клуб трасту болельщиков (кому еще, если не им, спасать «Лидс»), но вскоре передумал – впрочем, наверняка передумает еще не раз, если раньше не окажется в тюрьме. В любом случае в Лидсе не принято бояться жуликоватых владельцев, деспотичных тренеров и взбалмошных игроков. Полтора безумных месяца с Клафом или полтора безумных года с Челлино вписываются в историю этого футбольного клуба органичнее, чем долгие тусклые годы без потрясений. Даже Дона Риви когда-то обвиняли в коррупции при проведении трансферов и попытках организовать договорной матч ради ускользнувшего чемпионства-1972; что уж говорить о его последователях, каждый из которых умудрялся каким-то образом подпортить свою репутацию. Здесь всегда ценили другое: неважно, насколько все эти люди состоятельны профессионально, – важно, чтобы кто-то из них искренне любил клуб.
«Последняя счастливая эпоха в жизни „Лидса“ тоже была связана с безрассудным поступком. И закончилась тоже исключительно по вине людей из клуба», – вспоминал Аппель, приводя хрестоматийный пример из истории. В октябре 1998-го тренер Джордж Грэм поспешно ушел в «Тоттенхэм», и его место пришлось занять помощнику Дэвиду О’Лири. «Лидс» играл в Риме против команды Алдаира, Кафу, Ди Бьяджо и молодого Тотти – и, несмотря на удаление и поражение 0:1, показал феноменальный футбол. Пока потрясенные болельщики пытались понять, что это было, президент «Лидса» Питер Ридсдейл предложил О’Лири постоянный контракт. Спонтанное, поспешное и совершенно фанатское по духу решение Ридсдейла можно было понять, только будучи болельщиком клуба. Он и сам был таким болельщиком – в частности, обожал вспоминать, как в 1965 году провел ночь в палатке у «Элланд Роуд», чтобы с утра быть в числе первых в очереди за билетом на финал Кубка Англии с участием «Лидса». Тем не менее решение оказалось верным. Через полтора года клуб играл в полуфинале Кубка УЕФА, а еще через год – в полуфинале Лиги чемпионов.
Дэвид О’Лири, даже не помышлявший о том, что внезапно станет главным тренером, быстро понял, что ему нечего терять, и напихал в основной состав пацанов из резервной команды. Место в центре обороны занял 18-летний Джонатан Вудгейт, классический английский защитник с врожденным умением выбирать позицию. По правой бровке носился 21-летний полузащитник Ли Бойер – не столько одаренный, сколько удивительно настырный. Его ровесник Иан Харт играл на левом фланге защиты и забивал со штрафных с такой силой, что его прозвали ирландским Роберто Карлосом. Левым атакующим хавбеком был австралиец Харри Кьюэлл, самый техничный игрок команды. Наконец, второго нападающего исполнял 19-летний Алан Смит, родившийся в Лидсе и еще недавно оравший песни с фанатской трибуны. Четверо из этой пятерки были воспитанниками «Лидса», трое – англичанами; самый вдохновляющий подбор игроков в премьер-лиге после фергюсоновского «Класса-92». В конце первого сезона под руководством О’Лири «Лидс» занял четвертое место в чемпионате.
Чудеса продолжались еще два сезона. Питер Ридсдейл понял, что успех необходимо закреплять, и накупил игроков почти на 40 миллионов фунтов, компенсировав продажами всего 17 из них, но тогда на эти траты никто не обращал внимания. Лучшим бомбардиром «Лидса» стал еще один молодой англичанин, Майкл Бриджес; в основу пробился еще один воспитанник академии, Стивен Макфейл, а Кьюэлл был признан лучшим молодым игроком премьер-лиги. Команда была все так же свежа и неутомима: футболисты умудрялись по ходу матчей прямо на поле играть «в монетку» (надо было передавать ее друг другу по ходу игры, причем принимающий не мог отказаться), а после каждой победы ходили петь песни с фанатским сектором. «Лидс» финишировал третьим, получив путевку в Лигу чемпионов, а также дошел до полуфинала Кубка УЕФА, обыграв по дороге «Спартак», «Локомотив» и «Рому» – ту самую «Рому», с которой и началась эпоха О’Лири.
Однако в радостном 2000 году произошло событие, заметно повлиявшее на будущее прекрасной и молодой команды. В январе Ли Бойер и Майкл Вудгейт избили двух братьев-студентов у ночного клуба, причем кто-то из компании футболистов еще и укусил одного из них в лицо. Судебный процесс по этому делу растянулся почти на два года, и если Бойер, с которого в итоге сняли все обвинения, в это время показывал лучший футбол в карьере, то Вудгейт растерял форму, а затем был приговорен к исправительным работам. Но больше всего пострадал клуб: до инцидента Питер Ридсдейл мечтал реорганизовать «Лидс» на манер «Барселоны», европейского семейного буржуазного клуба, куда ходили бы люди с деньгами и детьми, а не только рабочий класс. Однако пострадавший студент был сыном пакистанских иммигрантов, и огромная азиатская диаспора Йоркшира, и без того не слишком любившая футбол, отвернулась от «Лидса» и от Ридсдейла, который не отстранил игроков от матчей и тренировок. Президент постарался как-то выправить ситуацию, оштрафовав Бойера после завершения суда на месячную зарплату, но футболист отказался платить и в итоге покинул клуб практически бесплатно, хотя за него предлагали 9–10 миллионов.
В отличие от судебного процесса, история команды О’Лири развивалась стремительно. Перед сезоном-2000/01 в команду пришли дорогостоящие новички Марк Видука, Оливье Дакур и Доминик Маттео. Осенью Ридсдейл купил молодого Рио Фердинанда за рекордные для защитника 18 миллионов фунтов, а весной выкупил у «Интера» Робби Кина. Эти футболисты стоили 43 миллиона, продажи снова едва покрыли треть расходов, зато «Лидс» играл в Лиге чемпионов вничью с «Барселоной», побеждал «Милан» и забивал два гола «Реалу» на «Сантьяго Бернабеу». Команда дошла до полуфинала, где уступила «Валенсии», а затем, на пике успеха, заняла четвертое место в премьер-лиге, отстав от третьего на одно очко, и эта с виду вроде бы малозначимая причина явилась причиной скорого коллапса клуба: с четвертого места нельзя было снова попасть в Лигу чемпионов с ее колоссальными доходами от телеправ. При этом по ходу сезона вошедший во вкус Ридсдейл заказывал команде чартеры для полетов на 100 километров, разводил золотых рыбок в гигантском аквариуме в ложе на «Элланд Роуд» и брал кредиты, которые не мог вернуть.
Крах был неминуем. Страстно желая вернуться в Лигу чемпионов, Ридсдейл продолжал тратить (Робби Фаулер за 11 миллионов), а команда продолжала так же бодро играть, но все понемногу выдыхались. К тому же выяснилось, что Питер О’Лири, недовольный размером своей зарплаты, делал деньги на стороне, сочиняя книгу «Leeds United on Trial» о судебном процессе над Бойером и Вудгейтом, и этот факт настроил против него и футболистов, и болельщиков, и директора. Несмотря на достойное пятое место, Ридсдейл уволил О’Лири, а затем принялся судорожно исправлять финансовую ситуацию, продавая направо и налево своих заметно подросших в цене игроков. Но в течение 2002 года долг клуба превратился из 9 миллионов в 60, а к марту 2003-го достиг 102 миллионов. Ридсдейл ушел в отставку и наблюдал со стороны, как через год «Лидс» вылетел из премьер-лиги, а еще через три – провалился в третий дивизион.
