Вначале краем глаза она заметила, как вдали что-то мелькнуло. Высоко на дереве виднелось что-то коричневое, оно извивалось и двигалось, но совсем не так, как качается ветка, к тому же большая ветвь была странно выгнута — не так, как если бы ее выгнул ветер, а скорее так, словно что-то тяжелое тянуло ее вниз.
Тело Катсы среагировало быстрее, чем мысли, осознав, что где-то неподалеку хищник, а она — жертва. Тотчас в ее руке появился кинжал. Огромная кошка с визгом прыгнула на нее, и Катса воткнула лезвие ей в брюхо. Когда она упала на землю и попыталась откатиться, когти вонзились ей в плечо. Потом лев снова набросился на нее, опрокинув на спину и пригвоздив к земле тяжелыми лапами. Он прыгнул, рыча и скаля зубы, с невероятной скоростью, так что Катса ничего не успела сделать, чтобы ее грудь и шею не разорвали на куски. Она с трудом боролась с нечеловечески сильными лапами, пытаясь убрать голову в сторону, и клыки то и дело смыкались там, где только что было ее лицо. Лев неистово рвал когтями грудь Катсы. Когда страшные клыки потянулись к ее шее, она схватила зверя за горло и закричала, пытаясь оттолкнуть от себя лязгающие челюсти.
Возвышаясь над ней, лев яростно царапал ее руки когтями. Вдруг Катса заметила у него на животе блеск металла и вспомнила про кинжал. Зубы снова сомкнулись где-то у нее над головой и Катса, уклоняясь, ударила зверя кулаком в нос. На какую-то долю секунды он отпрянул в изумлении, и в эту секунду она отчаянно потянулась за кинжалом. Кошка снова приблизилась, и Катса воткнула кинжал ей в глотку.
Издав шипящий, хлюпающий звук, лев рухнул на грудь Катсы, когти соскользнули с нее. На скале настала тишина. Зверь был мертв.
Катса сбросила с себя мертвое тело. Облокотившись на правую руку и вытерев с глаз еще горячую кровь животного, она попробовала двинуть левым плечом и вскрикнула от боли. Она подавила негодование, вскипевшее при мысли о том, как не вовремя она получила эту рану и как она может задержать их продвижение, рывком распахнула куртку и охнула от отвратительного чувства при виде ран на груди, которые болели не меньше, чем плечо. Морщась от неожиданной боли при каждом движении, она обнаружила еще множество царапин и порезов на теле. На животе и на руках царапины были неглубокие, но вот бедра, в которые лев вцепился задними лапами, пострадали сильнее.
Что ж, оставаться лежать тут и жалеть себя было бесполезно. Снегопад усиливался. Эта схватка принесла ей боль и неудобства, но в результате у них появилась еда, которой хватит надолго, и мех для куртки, без которой Биттерблу приходится очень тяжело.
Поднявшись на ноги, Катса окинула взглядом огромного мертвого льва, лежащего в крови перед ней. Его хвост — вот что извивалось на дереве. Вот первая подсказка, которая спасла ей жизнь. От головы до хвоста зверь был больше нее ростом, и Катса подумала, что весит он явно намного больше, чем она. Шея у него была толстая и крепкая, на плечах и спине четко виднелись мышцы. Зубы льва были длиной с ее пальцы, а когти — и того длиннее, и Катсе пришло в голову, что она, можно сказать, отделалась легким испугом, хоть Биттерблу, взглянув на нее, так не подумает С таким зверем ей точно не хотелось бы драться голыми руками. Этот лев мог ее убить.
Тут она вспомнила, как надолго оставила Биттерблу одну. Порыв ветра бросил в лицо пригоршню снега. Вытащив кинжал из львиного горла, Катса вытерла его о землю и сунула за ремень. Потом перевернула зверя на спину, взяла за передние лапы и, стиснув зубы от боли в плече, потащила добычу к ним в пещеру.
Как только Биттерблу увидела ее, она побежала навстречу. Вытаращив глаза при виде льва, девочка издала невнятный звук, похожий на хрип.
— Со мной все в порядке, — поспешила заверить Катса. — Он меня только поцарапал.
— Но ты вся в крови.
— В основном это его кровь.
Покачав головой, девочка стянула с Катсы изодранную куртку.
— Великие моря, — проговорила Биттерблу, увидев раны у нее на груди. — Великие моря, — снова прошептала она при виде ран на плече, руках и животе. — Некоторые придется зашивать. Давай все это промоем. Я принесу снадобья.
Той ночью им было тесно, но пещеру жарко прогрел костер, на огне жарилось мясо льва и сохла рыжевато-коричневая кожа, которой суждено было вскоре стать плащом для Биттерблу. Девочка следила за тем, как готовится мясо: остальное они заберут с собой замороженным.
Снегопад становился все сильнее и сильнее. Ветер приносил к костру снежинки, и они, шипя, таили в пламени. Если буря будет продолжаться, то здесь им будет вполне удобно: есть еда, вода, крыша и тепло — все, что нужно. Катса подвинулась к огню так, чтобы пламя просушило изорванную одежду, которую она после стирки надела на себя — другой у нее не было.
Она работала над луком, который делала уже несколько дней. Согнув плечи лука и проверив их на прочность, она отрезала кусок шнура на тетиву. Катса крепко привязала ее к одному концу, с силой потянула к другому и застонала от боли в плече и раненой ноге, на которую надавил лук.
— Если вот это называется — получить травму, то я никогда не пойму, почему По так любит со мной биться. Если после этого он чувствует себя так же, как я сейчас…
— Я вообще редко понимаю, почему вы двое что-то делаете… — заметила девочка.
Встав, Катса натянула тетиву и вытащила одну из самодельных стрел. Вложив ее, она сделала пробный выстрел сквозь падающий снег в дерево напротив их пещеры. Стрела долетела до дерева и с глухим звуком глубоко врезалась в него.
— Неплохо! — отметила Катса. — Сойдет.
Она выбежала под снег, выдернула стрелу из дерева и, вернувшись, уселась за вырезание остальных стрел.
— Должна сказать, я бы с удовольствием отдала свою порцию мяса за одну-единственную морковку. Или картофелину. Представляешь, какой роскошью для нас будет еда в трактире, когда дойдем до Сандера, принцесса?
Биттерблу только взглянула на нее, дожевывая кусок мяса, и ничего не ответила. Ветер продолжал завывать, а снежный ковер, образовавшийся у входа в их пещеру, становился все толще и толще. Катса запустила еще одну пробную стрелу в дерево и выбежала в снегопад, чтобы вытащить ее. Вернувшись в пещеру и обивая сапоги о стену, чтобы стряхнуть снег, она заметила, что Биттерблу все еще за ней наблюдает.
— Что случилось, дитя?
Биттерблу покачала головой. Прожевав и проглотив кусок мяса, она взяла с огня еще один и протянула его Катсе.
— Ты не выглядишь сильно пострадавшей.
Катса пожала плечами и, откусив мяса, сморщила нос.
— Я и сама сейчас мечтала о хлебе, — призналась Биттерблу.
Катса рассмеялась. Ребенок и убийца львов уселись рядышком у огня, слушая, как завывает ветер у входа в их пещеру.
Глава тридцатая
Девочка совсем выбилась из сил. В львиной шкуре было теплее, но силы все равно были на исходе. Ее измучил бесконечный путь наверх, эти камни, что скользили у нее под ногами и задерживали, когда она пыталась идти вперед. Крутой каменный склон, по которому невозможно было подняться, если только Катса не подталкивала сзади. А пуще всего — безнадежная уверенность, что за вершиной этой каменной гряды ждет следующий подъем, такой же крутой, или очередная река камней, которые посыпятся вниз, как только она попытается по ним вскарабкаться. Ботинки промокли от снега, ветер упорно забирался под одежду, но самой тяжкой пыткой были волки и горные львы. Они всегда появлялись неожиданно, шипели и рычали, по камням бросаясь к добыче. Лук словно прирос к руке Катсы — она убивала хищников еще до того, как они подбирались опасно близко, иногда даже до того, как Биттерблу успевала их заметить. Но после каждого звериного рыка, после каждого нападения она еще долго тяжело дышала, и Катсе было ясно, что девочка измучена не только физическим напряжением, но и страхом.
