Мой варвар, мой дикарь, мой муж. Отныне я целиком и полностью в его власти, готовая сгореть в крепких объятиях, лишь бы рядом, лишь бы навсегда…
Он не отпустил меня, даже когда все закончилось. Прижав голову к его широкой груди, слушая сильное, как и сам хозяин, сердце, вдыхая терпкий мужской запах и улыбаясь, как ненормальная, я наслаждалась минутами покоя и полного умиротворения. Хакарк аккуратно перебирал мои волосы, гладил плечи и молчал. Поначалу я хотела заговорить сама, рассказав мужу, как мне с ним хорошо, но впервые не нашла с чего начать.
Не знаю, можно ли выразить словами настоящее счастье? Обличить чувства в предложения? Наверное, да, но это так сложно и кощунственно… Гораздо значимее оказалась наша общая тишина. Одна на двоих. И я бы молчала так вечность, прислушиваясь к стуку могучего сердца и ровному дыханию своего мужчины.
Усталость пришла ожидаемо быстро, похищая меня в мир сна и блаженного неведения. Там я ехала на крафте бок о бок с Хакарком и громко смеялась над шутками Эда. Пока земля не затряслась под ногами лошадей.
— Проснись, — донесся шепот откуда-то сверху. — Дарна, ну же!
Я распахнула глаза и несколько раз моргнула, пытаясь понять, где нахожусь и чего от меня хотят. Хакарка на постели не нашла, зато прямо передо мной стояли двое: Фрида и леди Габриэлла — матушка Эда.
— Что случилось? — тут же почувствовав неладное, спросила я.
— Пока ничего, — ответила леди Эйдинбергская. — Но мы близки к плохому финалу. Скажи-ка, деточка, о чем вы договорились с Хакарком перед тем, как он ушел?
Я покраснела, вспоминая наш с супругом «разговор».
— Он обещал тебе не заключать договор с Буревестником? — нетерпеливо уточнила вопрос мачеха супруга.
Немного подумав, качнула головой, все еще не понимая, что происходит.
— Я так и знала. — Леди Габриэлла с облегчением повернулась к Фриде. — Значит, Эд напрасно сейчас разоряется. Хакарк уже все решил и не отступит.
— И любого, кто пойдет против его решения, накажет. Не простит, — закончила мысль рабыня. А потом перевела хитрый взгляд на меня: — Если только это не женщина, которую он полюбил.
Снова две пары глаз смотрят на меня, словно намекая на что-то важное.
— Я не понимаю, — мотнула головой, сонно зевая. — Чего вы хотите?
Леди Габриэлла взглянула на Фриду, заломив правую бровь. Та тяжело вздохнула и проговорила, завораживая меня своими черными глазищами:
— Заключить договор с Буревестником на открытие прохода к замку Старцев может только наследник правителей, носитель древней крови. И если причина, по которой он просит начать Великий Суд, покажется недостаточно веской, инициатора казнят на месте.
— У Хакарка веская причина, — насупилась я. — Он выступит от лица своего народа, желая избавить нас от войны и разобраться в делах заговорщиков, сеющих смерть и раздор.
— Как раз насчет причины мы не переживаем, — вмешалась леди Габриэлла. — Каждый из нас в той или иной мере уже пострадал от рук предателей, пытающихся учинить мировой переворот, изменить привычный порядок вещей. Хакарк идет на заклание за нас всех. И, зная его звериную суть…
— Его могут отправить в ссылку, — подтвердила я, вспоминая слова шардигара.
— Не просто в ссылку, дорогая. Скорее всего, его оставят за гранью, в землях Старцев. Потому что волку не место среди людей.
— Волку?! — взвилась я. — Тогда как назвать мою тетку, много лет травившую мать и нерожденных ею детей?! Как назвать Раена?! Все знают о его распущенности, о его зверствах, но никто не предпринимает никаких мер!
Леди Эйдинбергская открыла было рот, чтобы возразить, но, встретившись взглядом с Фридой, передумала и даже как-то сникла, проговорив совсем иное:
— Никто не хочет развязывать войну и нести ответственность за ее последствия. Вы слишком юны, чтобы осознавать, какая ответственность лежит на наших плечах. Даже понимая, что некоторые правители переступают черту, мы склонны не замечать этого ради избежания большего зла. И я не собираюсь за это извиняться.
— Так зачем вы пришли? — спросила зло, кутаясь в одеяло и бросая недовольные взгляды на выход. — Предупредить меня о том, что мы с Хакарком вынуждены будем остаться за гранью?
— Вы? Вместе? — удивилась леди Эйдинбергская. — Нет. Он не допустит подобного. Заключивший договор может попросить исполнения одного желания. Любого. И его исполнят. Хакарк уже озвучил свое Эду. Ты не пойдешь с ним за грань. Там не выжить без магии.
— Что вы говорите? Зачем эта ложь?!
— Это правда.
— Нет-нет. — Я замотала головой, зажмурилась. — Мы все решили. Вы не понимаете…
— Дарна, — прервала меня Фрида, — Хакарк вот-вот отправится заключать договор. Он, по сути, прощался с тобой.
Я открыла рот и забыла, что хотела сказать. Так и сидела, неверяще хлопая глазами и непонятно зачем вытянув вперед руку.
Леди Габриэлла опустила взгляд.
— Эд хочет пойти вместо Хакарка. Но он — ворон, приспешник Старцев. Это его предназначение, Дарна. Чтобы заключить договор, мой сын вынужден будет отказаться от службы, от своей сути и от магии, став простым человеком. А на его душе немало… всякого. Он привел в действие не один приговор. На суде же из заявителя будут вытягивать все ужасы, какие возможно. С самого детства. Эд просто не выдержит. В отличие от тебя.
Я вздрогнула.
— От меня? Значит, я, по-вашему, выдержу? Или на меня плевать?
— Ты была надежно укрыта от ужасов этого мира за стенами монастыря. Незамутненная, чистая душа.
— А вы?! — выкрикнула зло. — Пришли просить меня, но ведь вы тоже носительница древней крови. Все это знают!
— Я — плод греха, — ответила леди Габриэлла, холодно улыбнувшись, — и действительно, все это знают. Я — сбежавшая от мужа жена. И мною прожита не самая праведная жизнь. Кроме того, моя причина для требований Высшего Суда слишком прозаична. Я жажду мести за смерть мужа. Не восстановления мира и покоя, а самых ужасных пыток для убийц Бьерна. Много лет его смерть не дает мне покоя, душит ночами и заставляет двигаться вперед в самые серые дни. Но если ты откажешься идти к Буревестнику, у меня не останется иного выбора.
Я нервно закусила губу. Для размышлений и сомнений мне, как всегда, не оставили времени.
Встав босыми ногами на землю, застеленную шкурами, сказала тихо:
— Мне нужна одежда. Любая. Мои вещи за эти дни совсем истрепались.
— Леди Габриэлла велела принести твой багаж, — ответила Фрида, указывая на полог шатра. — Тот, что ты забрала из дворца. Он снаружи. Сейчас я занесу.
— Вы все предусмотрели, — грустно улыбнулась я.
— Да, — твердо ответила леди Эйдинбергская. — И вариант твоего отказа — тоже. Никто больше не знает об этом плане.
