«Секс-бомба, кинозвезда!» — решила она.
После того, как Раму принес чай и удалился, Сандра начала:
— Вчера у меня было свидание с Ранджитом. Он очень страдает и глубоко раскаивается в содеянном.
— Бедняга! Сколько раз я ему говорила, чтобы он взялся за ум, начал работать… — блеснув слезой, запричитала сестрица, лукаво поглядывая на гостью.
— Если бы можно было уговорить пострадавшую, то есть Зиту, вашу племянницу, и Гиту, чтобы они в суде как-то смягчили свое отношение к его поступку, то это повлияло бы на исход дела и ему дали бы минимум срока по той статье, которая ему вменяется.
— А сколько ему могут дать? — испуганно спросила Каушалья.
— Если на всю катушку, то лет десять могут влепить.
— Десять лет?! Господи, если он и останется там в живых, то вернется стариком. Вся жизнь пойдет прахом, — ужаснулась сестра.
До нее наконец-то дошло, какое несчастье постигло ее брата.
— Что я должна сделать?
— Попробуйте разыскать… одну минуточку, — Сандра достала из сумочки записную книжку, — адвоката Гупту и попросите его помочь вам.
Несколько минут женщины молча пили чай.
— Спасибо, госпожа Каушалья, что выслушали меня! И спасибо за чай. Вот вам мой телефон и адрес, по которому вы сможете меня найти, — и Сандра протянула ей свою визитную карточку.
— Да, чуть не забыла: обязательно скажите всем, что после выхода на свободу мы с Ранджитом решили пожениться и будем жить в Калькутте.
— В Калькутте?
— Да. Я переезжаю туда сразу же после суда. Буду сниматься в кино. Это займет года два. У нас будут деньги. Мы хотим купить дом.
— Это хорошо! Я тоже смогу дать ему денег. На доброе дело не поскуплюсь. Так ему и передайте.
— До свиданья, госпожа Каушалья!
— До встречи. Все, что смогу, сделаю и сразу же сообщу, — сказала Сандре сестра Ранджита, провожая ее до ворот.
Набежавшее облако ненадолго скрыло палящее солнце.
Машины медленно плыли по узкой дороге в густой и прохладной тени, словно погрузившись в глубокий поток влаги. Дышать было легко и свободно. Рака с наслаждением вдохнул целебный напиток праны. Слева от путешественников был виден ярус манговых зарослей, спускавшийся к устью небольшой речушки. В торжественной и звучной тишине, заполненной пением пернатого населения тропического леса, под сводами крон пальм, бананов и зарослей бамбука сладко замирало сердце, обнажалась истинная природа человека, его первобытная сущность.
— Здесь как в раю, — сказал Рака, вдыхая пьянящий воздух.
Впереди расстилалась зеленая возвышенность, на которой был виден небольшой двухэтажный светлый дом, покрытый красной черепицей. Невысокий портик фасада подпирали четыре белые мраморные колонны.
Машины с трудом припарковались на узкой площадке около низкого узорчатого металлического забора. Навстречу хозяевам и их гостям вышли домоправитель и слуга-садовник. Смиренно сложив руки на груди, они кланялись приехавшим, восклицая слова приветствий.
— Добро пожаловать, господа! Прошу вас, проходите! — приговаривал домоправитель, тучный мужчина лет сорока, на лице которого цвела радостная улыбка.
Усталые и возбужденные, празднично настроенные молодожены со своими друзьями и родственниками поднялись по пологим ступеням в дом.
В холле было прохладно и уютно. Со стен смотрели несколько портретов предков семьи.
— Змей нет? — быстро спросила Гита домоправителя.
— Ни одной, госпожа! — ответил тот, улыбаясь.
Рака помог водителям перенести в дом всю необходимую поклажу: запасы продуктов, прохладительных напитков и одежду.
Бадринатх, в сопровождении Зиты и Гиты, хозяйственным оком осматривал помещения.
— Фонтан, господа, что на втором этаже террасы, только что исправили и включили. Пожалуйте наверх! — пригласил домоправитель, мягко ступая по чистому мраморному полу.
Некоторое время все прибывшие изучали внутреннее убранство дома. Мебель, стены, шторы, занавеси — все хранило на себе печать прошедшего, вкусы и пристрастия живших здесь ранее поколений.
Зита и Гита, стройные и грациозные, как кокосовые пальмы на прибрежных песках Малабара, прохаживались по саду.
— Вот, Гита, посаженный еще нашим дедом гюлистан, сад роз, — тихо сказала Зита.
— Боже! Какие они прекрасные!
— Госпожа желает свежих роз в комнату? — почтительно спросил садовник и стал срезать те из них, на которые ему указывали сестры.
— Молодежь, — обратился Бадринатх к Рави и Раке, — просьба обеспечить всех нас водой из родника.
— Здесь есть родник? — удивился Гупта.
— Да. Позвольте, я покажу, — сказал садовник.
Гупта, Рави и Рака спустились к источнику, звеня серебряными кувшинами.
— Внученьки, — обратилась Индира к Зите и Гите, — на вашей ответственности обед.
— Хорошо, бабушка, — отозвалась Зита, — у нас все есть: зелень, овощи и фрукты и ваш любимый соус кари тоже. Осталось сварить рис и приготовить баранину.
— Приготовить мясное блюдо мы с удовольствием поможем, — сказала Алака, которая подошла к ним вместе с молодой и стройной супругой Гупты.
— Не беспокойтесь, Индира, мы сейчас всем этим займемся. А вы пока прилягте. Наверное, вас растрясло в дороге, — посоветовала Алака.
Мужчины, разгоряченные, внесли полные кувшины студеной родниковой воды.
— Кто со мной купаться? — весело спросил Рака.
— Господа! Может быть, омоем свои тела в священных водах этой земли? — серьезно спросил Чаудхури, который выглядел помолодевшим. Темно-синяя шелковая рубашка и белые брюки европейского покроя ладно сидели на его еще стройной, слегка пополневшей фигуре.
Зита и Гита побежали переодеваться.
Через несколько минут шумная компания спускалась по узкой тропке к реке. Широкая листва прохладно касалась их лиц и одежды.
Небольшая горная речушка, журча, катила мелкие камешки. Крики макак и длиннохвостых боннетов прорезали ажурное кружево чириканья, свиста, трелей бесчисленных видимых и невидимых пернатых обитателей.
— Здесь настоящие джянгл, джунгли! — воскликнула Зита. — Даже страшно становится. Гита! — обратилась она к сестре. — Тебе страшно?
— Да, страшно! Но с такими воинами, как наши мужья, нам, сестра, нечего бояться. Все равно здесь прекрасно: дико, молодо и вечно, — заключила Гита, за что Рави подарил ей взгляд, выражавший признание в любви и восхищение ею.
В устье речушка, успокоившись, блестела под солнцем, как зеркало, отороченное густыми рядами пальм и кустарников.
Первым в воду прыгнул Рака. Его бронзовое тело, как торпеда, стремительно пронзило гладкую поверхность устья реки, взметнув ввысь серебристые брызги. Немного проплыв, он остановился, чтобы определить глубину.
