Ранджит воровато и быстро засунул сверток за пояс. Он отдал бы все, чтобы вырваться отсюда.
— Сандра, милая, любовь моя, я только здесь понял, что люблю только тебя и никого больше!
— А твоя родственница, Зита? — съязвила Сандра.
— Что ты, это было умопомрачение. Да ты и сама знаешь, что я хотел лишь завладеть ее богатством, а потом…
— Что потом? — оборвала его Сандра. — А потом забыть меня, бросить. Хорош гусь, нечего сказать.
— Ну прости, Сандра, я не хотел. Думал, так будет лучше. Скажи мне, как отсюда вырваться, что сделать? И много ли мне дадут? — затравленно озираясь, умолял ее Ранджит.
Сандре было жаль его, и она сменила «гнев на милость».
— Тебе вменяется похищение, насилие и афера. Можешь влететь в десятку.
— Не может быть! Сандра, ты шутишь?
— Я говорила с адвокатом и пришла сюда не шутить, — и, понизив голос, она продолжала:
— Я советовалась с Юсуфом, и он велел тебе при любом исходе дела забыть о том, что ты выполнял его поручение. Это раз. Во-вторых, любыми ухищрениями добейся хоть небольшого прощения и снисхождения со стороны пострадавшей. Натрави свою сестренку на ее супруга, пусть он повлияет на Зиту. И пообещай мне, что ты так и сделаешь. Когда ты отсидишь минимальный срок в тюрьме, мы оставим Бомбей и переедем ко мне, в Калькутту.
— Не понимаю! Все ты хорошо говоришь, Сандра, но причем здесь Калькутта?
— Дело в том, что продюсер Калькуттской киностудии предложил мне ангажемент на съемку фильма, в котором я буду играть одну из главных ролей. Денег будет куча. Здесь, в Бомбее, я со всеми переругалась. Говорят, что я стала стара.
Мы купим, а вернее, я куплю для нас с тобой дом. Только обещай, что ты женишься на мне! — с лукавой улыбкой сказала Сандра, взмахнув длинными ресницами.
— Конечно, Сандра, я готов хоть сегодня, сейчас…
— Свидание окончено! — металлическим голосом объявил надзиратель.
— Сандра, свяжись с Каушальей, пусть она обо всем попросит адвоката Гупту.
— Хорошо, — вставая, пообещала Сандра. — А ты подготовь письменное извинение своей Зите и найди возможность передать мне. Я, может, сумею к тебе прорваться еще раз. Все! Целую, милый!
— До встречи, Сандра!
В камере он почувствовал, что блеснул луч надежды. Что с ним будет и что его ждет, он не знает. Неизвестность — мучительная вещь. Своим непроницаемым мраком она губит любые светлые надежды…
Голубое шоссе, залитое солнцем, быстро исчезало под колесами. Вправо шла дорога на Мадрас, обсаженная кактусами.
Путешественники молча, как зачарованные, смотрели по сторонам. Мелькали деревья белого и красного сандала. Прямо перед ними, сквозь ветровое стекло, синели в легкой дымке Западные Гаты. Слева тянулись бесконечные плантации хлопчатника, между кустами которого проглядывали бобовые культуры: архара и грэма. Сезам, лен, чайные кусты… арахис.
— Родина арахиса — Мадрасская провинция, кстати, — сообщил Рави, оглядываясь на Раку.
— Я знаю, мой учитель, — добродушно ответил тот.
— Милый, может, ты не будешь поучать моего зятя и партнера по цирку? — иронизировала Гита.
— Все хорошо, Гита, спасибо за защиту! Мы еще исполним свои главные роли в этой жизни, даю тебе слово артиста! — и он запел негромко, но задушевно и протяжно под мерный рокот мотора. Песня его лилась необыкновенно мягко, чутко гармонируя с природой и настроением новобрачных. Зита и Гита время от времени подпевали ему.
Рави снова впал в то счастливое состояние свободы и ощущения бессмертия, которое он чувствовал, когда был с Гуптой на родине Кришны, и в другой раз — когда впервые ехал с беглянкой Гитой в машине. Он не выдержал нахлынувших чувств и запел вторым голосом вместе со своим настолько родным и близким, как ему казалось, Ракой. Он любил в эту минуту всех и всех прощал. И, как иголка в стогу сена, в его голове вдруг отыскалась мысль: ему вспомнился Ранджит, — но тут же эта «иголка» затерялась вновь так же быстро, как и нашлась.
Их машину обогнал автомобиль Гупты. Адвокат и его семейство приветливо помахали им. Позади, соблюдая довольно большой интервал, плыли машины Бадринатха и Чаудхури.
— А знаете что? — подала голос Гита.
— Что? — хором спросили все.
— Лилу, нашу вторую мать, я, наверное, возьму к себе, если она согласится. Она ведь отдала мне свои лучшие восемнадцать лет.
— Разумеется, если она захочет, — отозвался счастливый Рави.
— Кстати, отчего она с нами не поехала? — спросил Рака.
— Плохо себя чувствует. Решила отдохнуть. И, как мне кажется, она просто пока не хочет нам «мешать», у нас ведь медовый месяц!..
Макаки и хануманы, сотрясая ветви и взвизгивая, сыпали на землю плоды и с любопытством, исподлобья глазели на проезжающие машины.
Автомобиль Бадринатха подал сигнал остановки. Индира и Бадринатх вышли на обочину шоссе. Следом за ними вышли и остальные путешественники. Бадринатх шел впереди и, размахивая руками, показывал им обширные плантации хлопчатника. Затем все расположились в густой тени мангового дерева, чтобы утолить жажду и немного поесть.
В стороне от них, высоко в небе, вытянув длинные белые шеи, пролетели аисты…
За последние дни Каушалья сильно изменилась. Вся ее неуемная отрицательная энергия, щедрым потоком лившаяся на мужа и племянницу, иссякла. И она почувствовала, что стареет. Судьба Ранджита ее, конечно, беспокоила. Но, зная его заносчивый характер, его коварство и деспотизм, она нисколько не удивилась тому, что с ним произошло.
— Госпожа! — обратился к ней Раму, входя в комнату. — Вас спрашивает какая-то леди.
— Кто?.. Леди? — удивилась Каушалья.
— Да, похоже на то.
— Пусть войдет. Я сейчас спущусь.
Раму пропустил Сандру в холл и указал ей на диван. Она с удовольствием воспользовалась его предложением. Жара стояла невыносимая, а она ехала сюда автобусом.
«Теперь следует экономить каждую рупию», — думала она.
— Госпожа Каушалья? — спросила Сандра внушительных размеров даму, которая появилась в холле.
— Я, с вашего позволения! — ответила та. — С кем имею честь?
— Я — Сандра, невеста вашего брата.
— Ранджита?
— Да.
— Вы его видели? Как он там? Что с ним? — заволновалась Каушалья. И приказала, воскликнув: — Раму! Чаю!
— Сию минуту.
— Садитесь, садитесь, госпожа…
— Сандра, — напомнила та.
— Госпожа Сандра, сейчас принесут чай. — Каушалья с любопытством разглядывала эту импозантную особу, назвавшуюся невестой ее брата.
