— Как поживаете, мистер Кику? — крикнул Джон Томас. — Нам спуститься?
— Да, пожалуй, так будет лучше.
Джонни сполз вниз, затем подхватил Бетти.
— Извините, что мы все испортили.
— Да, мне весьма жаль, что так получилось. Но представьте меня вашему другу.
— Да, конечно. Ламокс, это мистер Кику. Он очень хороший человек. Мой друг.
— Здравствуйте, мистер Кику.
— Здравствуйте, Ламокс.
Мистер Кику выглядел задумчивым.
— Доктор, вон там, видите, это не командор хроший? Вон тот, с неприятным взглядом?
— Да, это он.
— Спросите его, доложил ли он о результатах конференции ее величеству?
— Хорошо, — медузогуманоид проговорил что-то, обращаясь к командору хроший, затем перевел ответ. — Он сказал, что еще не доложил.
— Гм-мм… Джон Томас, мы заключили с хрошиями соглашение насчет того, о чем мы с вами уже говорили, но внезапно они отказались от этого соглашения, когда обнаружили, что мы не собираемся отдавать вас им без гарантий. Помогите мне, пожалуйста, узнать, как это согласуется с желаниями твоего друга.
— Вы имеете в виду Ламокса? Конечно, сейчас спрошу.
— Превосходно. Подождите минутку. Доктор Фтаемл, не изложите ли вы вкратце основные пункты нашего соглашения хрошии Ламокс в присутствии командора? Или эти понятия для нее недоступны?
— Почему же недоступны? Ей было уже около двухсот лет по вашему летоисчислению, когда ее доставили сюда.
— Так много? Что ж, в таком случае, скажите ей то, о чем я вас просил.
Раргилианин издал целую серию каких-то необычно звучащих повизгиваний на языке хроший, обращаясь к Ламоксу. Раз или два Ламокс прерывал его, затем разрешал ему продолжать. Когда доктор Фтаемл закончил, она обратилась к командору экспедиции. Фтаемл перевел землянам:
— Она спрашивает: "Неужели это правда?"
Командор по извилистой линии приблизился к Ламоксу, передвигаясь при этом ползком. Небольшой группе, представляющей Федерацию, пришлось посторониться. Его ноги были втянуты, так что он передвигался наподобие гусеницы. Не поднимая головы от земли, он провизжал ей что-то в ответ.
— Он признает, что это правда, но при этом утверждает, что было вызвано необходимостью.
— Хотелось бы скорее закончить со всем этим, — пожаловался Кику. — Мне становится холодно. — Его худые ноги тряслись.
— Она не принимает это объяснение… не смогу передать точно ее упреки… ее риторические способности великолепны.
Внезапно Ламокс издал еще один визгливый звук, затем оторвал от земли две первые пары ног и, сложив руки, ударил головой несчастного командора, нанеся ему хлесткий удар сбоку.
Этот удар смел его, так что он откатился в толпу. Затем он медленно поднялся на ноги и приполз обратно на то же самое место перед Ламоксом. Ламокс начал говорить.
— Она говорит… О, как бы я желал, чтобы вы могли понимать это на ее языке!.. Пока существует галактика, друзья Джонни будут ее друзьями. Она говорит также, что те, кто не являются друзьями ее друзей, — ничтожества, и даже меньше, чем ничтожества: нечто, недостойное появляться перед ее глазами. Она утверждает это во имя… далее идет перечисление всех ее предков по всему генеалогическому дереву, что, в общем-то, довольно утомительно. Мне следует это тоже перевести?
— Нет, не утруждайтесь, — ответил ему Кику. — Когда говорят "да", это понятно на любом языке.
— Но она говорит это так красиво, — сказал Фтаемл. — Она говорит о всяких чудесных и ужасных вещах, случавшихся в далеком прошлом.
— Меня интересует только то, как все это повлияет на будущее. И как поможет нам поскорее убраться с этого отвратительного ветра. — Мистер Кику чихнул. — Ох, Боже мой!
Доктор Фтаемл снял с себя плащ и накинул его на узкие плечи мистера Кику.
— Друг мой… брат мой… я смиренно прошу извинить…
— Нет-нет, не надо, вы сами простудитесь.
— Нет, только не я.
— Тогда хотя бы давайте укроемся вместе.
— Сочту это за честь, — мягко ответил медузогуманоид, его щупальца подрагивали от избытка чувств. Он накрыл плащом себя и мистера Кику, и они прижались друг к другу, тогда как Ламокс заканчивал свою цветистую речь. Бетти повернулась к Джонни.
— Это самое большее, что ты когда-либо сделал для меня.
— Ах, брось, проныра. Ты ведь никогда не простужаешься.
— Но при этом ты мог бы меня и обнять.
— Да? На глазах у всех? Пойди-ка и прижмись лучше к Ламоксу.
Пока Ламокс говорил, его передние ноги не опирались на землю, и голова возвышалась над всеми. Собравшиеся вокруг хрошии, пока длилась эта речь, упали на колени, затем поджали ноги, приняв покорный вид, такой же, как у их командора. Наконец речь закончилась, и Ламокс добавил лишь одно резкое замечание. Хрошии зашевелились и начали двигаться.
— Она говорит, — перевел Фтаемл, — что сейчас хочет, чтобы ее оставили одну с ее друзьями.
— Спросите ее, — сказал Кику, — может ли она заверить своего друга Джона Томаса, что сказанное ею сейчас — это истинная правда и может расцениваться как официальное соглашение?
В то время как остальные хрошии спешили убраться отсюда, доктор Фтаемл коротко передал это Ламоксу. Тот выслушал его, затем повернулся к Джону Томасу. Из его огромного рта прозвучал очень тонкий девчоночий голосок.
— Все именно так, Джонни. Клянусь сердцем.
Джон Томас с торжественным видом кивнул, соглашаясь.
— Не беспокойтесь, мистер Кику. Это соглашение абсолютно надежно.
17. Девяносто семь подношений
— Запускайте ее.
Мистер Кику собрал все свои душевные силы, в последний раз глянул на поднос с чаем и, обведя вокруг взглядом, убедился, что небольшая комната для конфиденциальных переговоров соответствует требованиям момента. Пока он занимался этим, дверь открылась, вошла Бетти Соренсон и сказала сладким голоском:
— Здравствуйте, мистер Кику! — и безмятежно уселась напротив него.
— Как поживаете, мисс Соренсон?
— Можете называть меня Бетти. Все друзья зовут меня так.
— Благодарю вас. Мне хотелось бы быть одним из них.
Он оглядел ее и содрогнулся: Бетти экспериментировала с новой косметической модой, в основе которой были полосы, что делало ее лицо похожим на шахматную доску. Кроме того, она была одета в новый наряд, в котором выглядела старше своих лет. Мистер Кику вынужден был напомнить себе, что о вкусах не спорят.
— Итак, моя милая девушка, цель нашей с вами встречи такова… что я не знаю, с чего начать.
