Печальная улыбка скользнула по ее бледным губам при мысли о том, что Жан-Клод не заслуживает подобной преданности. Впрочем, от него одного зависела сейчас их безопасность, хотя бы потому, что он умел добиваться желаемого. Жанетта не испытывала к нему той ненависти, которая обуревала ее в начале плавания, – впрочем, она не испытывала вообще ничего. Все потеряло значение, особенно чувства.
– Ну же, поешь! – настаивала Лоретта, ставя поднос ей на колени.
Жанетта уступила, но только потому, что у нее не было сил на препирательства. Она очень обессилела, и единственное, чего желала, – это забыться сном. Так как Лоретта не отставала, пришлось съесть почти весь принесенный суп, К удивлению Жанетты, после еды она не ощутила тошноты, которая в начале плавания так мучила ее, но потом сообразила, в чем дело: она не была больше беременна. Она почувствовала себя одинокой и всеми покинутой и снова разрыдалась.
Лоретта не мешала ей выплакаться, молча забрала поднос и снова уложила Жанетту в постель. Она бы дорого дала, чтобы развеселить свою подругу, но это было не в ее силах. Девушка утешила себя тем, что наказ Жан-Клода выходить Жанетту постепенно исполняется. Он упомянул, что желает в Новом Орлеане иметь при себе их обеих, но для чего – не сказал. Очевидно, он знал, что делал. Лоретта чувствовала себя нужной и полезной ему и втайне этим гордилась. Ей только недоставало его близости, недоставало ощущения рядом горячего мужского тела. В тесноте думать нечего было об уединении. К счастью, Новый Орлеан был уже близко.
Как только Жанетта начала поправляться, Жан-Клод настоял, чтобы она ежедневно выходила на палубу подышать свежим воздухом. Судно теперь бороздило теплые воды, и хотя бриз был свежим, он нес с собой дыхание юга. Жан-Клод был уверен, что солнце и морской воздух помогут ей оправиться еще до того, как судно прибудет в порт назначения.
Жанетта очень изменилась. Лицо ее не было уже бледным и осунувшимся, но ничто, никакие усилия не могли вернуть ей прежнюю искрометную живость. Теперь это была молчаливая, замкнутая молодая женщина, которая в прошлом пережила трагедию, и мужчины стремились разгадать ее тайну, заставить эти красивые губы улыбнуться хоть однажды, хоть мимолетно. Даже исхудав, Жанетта сохранила обольстительную прелесть, что, без сомнения, должно было принести в будущем немалую выгоду.
Время на борту тянулось медленно. Чтобы скоротать его, Жан-Клод обучил своих спутниц игре в карты. Это позволяло ему оттачивать мастерство игрока, которое могло помочь разбогатеть в Новом Орлеане. К его изумлению, Жанетта не только быстро усвоила все эти премудрости, но и скоро начала раз за разом хладнокровно обыгрывать его. Это несказанно порадовало Жан-Клода. В этой непредсказуемой женщине он нашел, самого ловкого игрока, и к тому же она смотрела на карты равнодушным взглядом, так что ему ни разу не посчастливилось догадаться, какой ход она сейчас сделает. Сам он был слишком азартен и не умел сохранять необходимое в карточной игре бесстрастие. Опытный картежник всегда может прочесть по мельчайшим движениям и мимике, какие карты на руках у партнера. Жанетту совершенно не интересовал возможный проигрыш, а потому она никак не реагировала на удачный набор карт. Иное дело – Лоретта. Неплохо играя, она волновалась за исход игры и редко выигрывала даже с сильными козырями.
Жан-Клод сделал попытку расшевелить Жанетту, но карточная игра так и не увлекла ее. Более того, и сам он не интересовал ее нисколько. Для нее он был теперь столь же бесполым, как и другие пассажиры, искавшие внимания его «сестры». Порой он едва удерживался, чтобы не встряхнуть ее или не ударить, дабы вызвать хоть какую-то реакцию.
Не раз, наблюдая за тем, как ловко Жанетта тасует карты, он думал, что ее нужно уложить в постель. Там она наконец оттает. Она ведь уже была беременна, а значит, ее холодность просто защитная маска. В Новом Орлеане он первым делом займется с ней любовью.
От Лоретты не укрылось, что Жан-Клод все чаще раздевает глазами Жанетту, и она с грустью спрашивала себя, чем ему не угодила. Разве она не бросалась исполнить любое его желание? Нет, не любое, ответила она себе. Он так истосковался по женщине, что его влечет даже к бесчувственной Жанетте.
Однако доводы разума не помогали спокойно терпеть растущий интерес Жан-Клода к другой женщине. Мало-помалу в Лоретте окрепли прежние подозрения. Выходит, Жан-Клод так и не преодолел до конца свое юношеское увлечение! Она решила избавиться от соперницы, как только они сойдут на берег.
Чудесная, очень теплая погода сопровождала плавание мимо Багамских островов. Хотя на судне давно уже сказывался недостаток пищи и воды, капитан решил не заходить в местные порты под тем предлогом, что они близки к месту назначения. Они и так чересчур задержались в пути из-за шторма и причиненных им разрушений. Никакие уговоры не заставили его изменить решение, и пассажиры смирились со своей участью, втайне надеясь скоро проститься с ним навсегда.
Наконец настал долгожданный день, когда шхуна – перегруженная, обшарпанная посудина – бросила якорь в порту Нового Орлеана. Толпа грязных, измученных, оборванных людей нетерпеливо сбежала по сходням навстречу новой жизни.
Жан-Клод остановился, сойдя на пристань, жадно осматривая эту экзотическую землю. В памяти всплыл Марсель, такой же многонациональный порт. Казалось, он и его спутницы каким-то чудом снова очутились на родной земле. Это придало ему уверенности в себе.
За пределами порта стояла вереница экипажей. Наметанный глаз Жан-Клода сразу выделил среди них самый дешевый. В ближайшее время стоило быть поприжимистее. Когда деньги потекут в карман, тогда ни к чему будет вести им счет.
Экипаж был таким ветхим, что скрипел и чуть не разваливался на ходу. Лошадьми правил чернокожий мальчишка. Жан-Клод предоставил его заботам багаж, а сам взялся усаживать своих спутниц, затем обсудил с мальчишкой маршрут.
Впервые за долгое время Жанетта ощутила интерес к окружающему. Чернокожий мальчишка-кучер удостоился ее пристального внимания. При всей своей худобе он был крепок и здоров на вид, однако казалось странным, что такой малыш сам управляет лошадьми. Жанетту заинтересовало, раб он или свободный человек и к какой категории относятся его родители. В Марселе ей приходилось видеть негров, но никогда так близко, здесь же чернокожие встречались на каждом шагу. Казалось, на них лежит вся тяжелая работа. Трудно было поверить, что они не имеют Никаких прав и даже не могут взбунтоваться в случае несправедливости со стороны хозяев. Вспомнив французскую революцию, Жанетта подумала, что все подневольные и угнетенные люди рано или поздно восстают против своих господ.
– Это ведь раб, верно? – вполголоса осведомилась она у Жан-Клода, когда экипаж тронулся.
– Разумеется, – ответил он с ленивой усмешкой. – В Америке каждый чернокожий – раб.
– Но как же целый народ может состоять из одних рабов? – удивилась Жанетта.
– А что такого? Скоро ты привыкнешь. Как только мы сможем себе это позволить, я куплю вам с Лореттой по служанке.
– Этого еще не хватало! – возмущенно воскликнула она.
