Адам уехал, и швейцар поздоровался со мной.
— У тебя есть чем завести мою машину? Я собираюсь прокатиться.
— Да, сэр, — ответил он, отпирая ящик, где хранились запасные ключи.
Когда я подъехал к зданию Молодежной Христианской Организации, Холли как раз выходила из автобуса. Я не стал глушить двигатель и решил дождаться ее у выхода. Как только она появилась, я заключил ее в объятия:
— Мне так жаль!
— С тобой… все в порядке?
— Думаю, да. Послушай, Хол… Мы можем уехать отсюда?
Она посмотрела на детей, которые выходили из автобуса и направлялись внутрь здания.
— Их же еще нужно отправить по домам.
— Адам сделает это за нас. Он как раз паркует машину мистера Уэллборна, — я улыбнулся и прикоснулся к ее щеке. — Ну, пожалуйста?
Холли кивнула, но все равно продолжала настороженно смотреть на меня. Я взял ее за руку и подвел к пассажирской двери.
— Ты приехал на машине?
— Да, на всякий случай.
— Никогда не видела тебя за рулем. Ты ведь умеешь водить машину, не так ли? — поинтересовалась она.
Мы сели внутрь.
— Не волнуйся, я справлюсь.
— Ты считаешь, что можешь управлять транспортным средством после того, как Адам чуть не отравил тебя?
Я успел забыть, что Холли «ноль-ноль девять» не верит, что я могу проявить ответственный подход к чему бы то ни было. Я положил ее руку к себе на колени.
— Все будет хорошо, клянусь тебе.
— Куда мы едем?
Я улыбнулся ей и направил машину в сторону пригородов Нью-Йорка.
— Куда-нибудь подальше отсюда. У тебя паспорт с собой?
Холли рассмеялась:
— Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
— Хорошо, как насчет какого-нибудь места, куда можно добраться на машине? Пять часов езды — это не слишком далеко?
— А когда мы вернемся?
— Гм… В воскресенье вечером?
Ее лицо тут же стало серьезным. Теперь она мне поверила.
— Это что-то вроде поездки на уик-энд?
— Да, только ты и я. Никто не будет нам мешать.
Холли покачала головой:
— Все это так странно!
— Именно поэтому, Хол, мы и должны это сделать! — сказал я и выразительно посмотрел на нее.
— Ладно… почему бы и нет, — с улыбкой согласилась она. — Только нужно будет придумать, что сказать маме.
Она склонила голову мне на плечо, и я сжал ее руку.
— Вздремни, я разбужу тебя, когда мы приедем на место.
Но Холли не стала спать, а всю дорогу мучила меня расспросами, куда мы направляемся.
— Мартас-Винъярд? — в конце концов, после примерно двадцати подсказок угадала она.
— Правильно. Я знаю, что тебе нравятся пляжи. А это великолепный курорт, мы с отцом приезжали сюда в каникулы несколько лет назад.
Мы зарегистрировались в отеле, и я протянул Холли один ключ от номера, оставив остальные себе.
— Никак не могу поверить, что я согласилась на это, — сказала она, потирая виски.
— Если хочешь, я отвезу тебя домой пораньше, — предложил я, провожая ее по коридору к нашему номеру.
Прежде чем вставить карточку в замок, она повернулась ко мне:
— Признайся, что происходит? Ты от чего-то бежишь?
Это была возможность сказать правду… ну, или что-то похожее на правду. Я глубоко вздохнул и кивнул:
— Да, я поссорился с отцом. Мне нужно было уехать, но я не хотел путешествовать один.
Хорошо, возможно, «ссора» — это некоторое преуменьшение, и произошла она в другом году и на другой ветви времени, но я действительно не доверял отцу и не хотел бы сейчас оказаться с ним в одной комнате.
Она встала на цыпочки и поцеловала меня в лоб:
— В следующий раз не пугай меня и сразу рассказывай о том, что случилось. Я тоже когда-то сбегала от матери и проводила выходные с Джаной. А в этот раз все получилось так внезапно.
— Но в остальном это ведь почти то же самое, ты согласна?
Холли кивнула и наконец открыла дверь.
— Не помешало бы взять с собой некоторые вещи.
Я подтолкнул ее внутрь номера.
— Когда такой испорченный ребенок, как я, пускается в бега, — важной составляющей бунта является опустошение кредитной карточки отца. Если нам что-то потребуется, мы это сразу купим.
Дверь за нами захлопнулась, и Холли принялась рассматривать просторный двухкомнатный сьют.
— Похоже, он тоже обошелся тебе недешево, да?
Зазвонил мой телефон — это был Адам.
— Как дела? — поинтересовался я.
— Я все ближе к разгадке. Только хотел убедиться, что у вас все в порядке, — ответил он. — Как ты себя чувствуешь?
— Адам, все отлично. Я позвоню тебе, если что-то изменится. Пока, — я попрощался с Адамом. Холли, сбросив туфли, плюхнулась на кровать.
— Хочешь посмотреть пляж? Может быть, прогуляемся?
— Я только что разулась, — заметила она.
Я схватил ее за запястье и, стянув с кровати, поднял на руки:
— Туфли тебе не понадобятся.
Она рассмеялась и обняла меня за шею:
— Сделаю вид, что все это происходит по-настоящему.
— Я прекрасно тебя понимаю, — сказал я и, повернувшись, поцеловал ее в руку. — Иногда мне самому сложно отличить реальность от… чего-то другого.
Я нес Холли на руках, пока мы не вышли на песок. На пляже действительно было очень красиво. Если бы я когда-нибудь планировал романтический уик-энд для нас двоих, то, возможно, остановил бы свой выбор именно на этом месте.
— Мне нравится на пляже вечером, — сказала она.
— Мне тоже. — Я не хотел уходить слишком далеко от людей и ярких огней отеля, поэтому через несколько минут остановился и мы сели на песок.
— Спасибо, что разрешил мне принять участие в твоем странном бунте.
Я повернулся так, чтобы видеть ее лицо:
— Ты ведь сердилась на меня сегодня, да? Когда мы сидели у бассейна?
Она покачала головой:
— Нет, не сердилась.
Я взял ее за руки.
— Расскажи мне, что тебе не понравилось.
— Ты сказал кое-что во время ленча, когда был одурманен теми таблетками Адама… Но это ерунда, ничего страшного.
Я не знал, что успел сказать ей другой Джексон перед моим возвращением. Но память подсказывала мне, что приблизительно в это время я стал все чаще жертвовать нашими отношениями ради экспериментов с прыжками во времени. Я взял ее за руки, приложил их к своим щекам и произнес:
