Где-то между глазами и мозгом Лекса вспыхнула зеленоватая схемка, которую он воспринял в четырех измерениях — то есть и во времени тоже. До комнаты планетарной связи было двенадцать километров, до Марсии — десять километров по прямой, по подземным коммуникациям — двадцать четыре.
— Двинулись, — эхом мыслей и слов разнеслось по Мерагету.
…никогда не думал, что можно строить такие громадные подземные ходы. Зачем это? Похоже, давно делали… жил тут кто-то, что ли… стенки-то все расписаны картинками… фрески? Да нет, все проще — граффити, кругом люминесцирует, опалесцирует и вообще сияет. Оп-арт и поп-арт в одном флаконе. Но смотрится забавно.
До чего же эти коридоры похожи на метро, внезапно подумал Лекс. Точно метро… только рельсов нету. А вон там… лепнина, что ли?..
Он спохватился и стал смотреть вокруг, используя зрение своего лапифа, то есть сразу в нескольких диапазонах. Картина получалась странная, но очень значительная: бетонные плиты — а под ними в несколько слоев человеческие костяки; облицованные керамопластиком стены — а за ними искрошившийся кирпич, и сгнившее до предугольного состояния дерево, и металл, и шустрые огромные светящиеся горячим черви, и еще что-то… отдельные ниши — а в них живое, и не черви, но не опасное.
Лекс попытался измерить расстояние до поверхности. Получилось приблизительно метров тридцать, то есть не очень-то глубоко, но «метро» это довольно сильно отличалось от всего того, что он успел увидеть наверху: здесь и линии были другие, и материалы, и цвета… впрочем, цвета, пожалуй, ни при чем.
— Мой господин, не выходите из режима боевой трансформации…
Это Эрген.
Лекс усилием воли отвлекся от созерцания прозрачной шевелящейся темноты, которая дышала, подергивалась, вскрикивала и существовала отдельно от тех, кто дышал, вскрикивал и существовал наверху. «Там» и «здесь» дышали по разным законам, но Лексу сейчас это было неинтересно, потому что главное состояло в том, чтобы пройти, а если понадобится — то и пробиться вперед… осталось тринадцать километров под землей, а дальше уже придется выходить на поверхность.
Тут Лексу надоело идти на двух ногах, хотя лапифы продвигались достаточно резво; он на секунду замер, сложил руки и ноги и потек вперед, слегка, кажется, извиваясь: скорость движения сразу увеличилась.
Почти сразу он получил от Урса картинку в инфра. Было красиво: упитанная зеленоватая змея струится по изломанному полу, заполняя собой выбоины и отталкиваясь мелкими чешуйками.
Так быстрее. Мы не можем «так», мой господин. Тогда… впрочем, ладно, хотя данная трансформация наверняка понадобится. Бесспорно, мой господин.
Лекс перевел робота в прежнюю форму. Подземелье забавляло его, но потом стало немного тревожить: у Лекса возникло ощущение, что он здесь когда-то бывал, причем сам, а не робот. Или видел во сне? Окончательно Лекс уверился в том, что дорога знакома, когда после очередного поворота увидел — точнее, ощутил — два здоровенных столба, распиравших пространство подземелья.
Стоп. Что такое, мой господин? Вон там, впереди… столбы. Да, мой господин. Опасно. Где? Да вот же… переведите рецепторы на тахионный уровень. Точно.
Там, где стояли столбы, от стены до стены имелся провал, пустота, причем глубину этого провала измерить не получалось — похоже, дна там просто не было. Пустота, впрочем, представлялась не вакуумом: там с немыслимой скоростью носилось что-то не вполне ясное — Лекс не видел наполнителя ни в одном из диапазонов, только следы движения частиц меньше элементарных — но то, что двигалось, приходило ниоткуда и уходило в никуда, он это чувствовал где-то в воспоминаниях.
Локальный гипертуннель? Нет, не та энергия, и вообще его не может быть видно. Ладно, но как пройти дальше? Плещется какая-то гадость… Столбы эти, кстати, похоже, бесконечны.
— Перепрыгнем, и все дела, — сказал Лекс.
— Не знаю, мой господин, — сказал Урс, который был в комнате, и впервые в его голосе Лекс уловил нотки нерешительности.
Однако он очень ярко — именно это слово — чувствовал, что перепрыгнуть можно.
Лекс даже увидел, как это будет.
Его робот подобрал камешек и щелчком отправил его через предположительно мутный поток.
Ничего особенного не произошло. Камешек перелетел через бездонную яму — не замедлившись, не вспыхнув, не потерявшись, — и задребезжал на другой стороне.
— Я пошел, — сказал Лекс.
Он задействовал двигатели, отрегулировав импульс на тридцатиметровый прыжок. При этом пришлось подкорректировать траекторию, чтобы не задеть потолок в полете.
Все прошло удачно, если не считать того, что Лекс не смог определить ширины потока, который сверху вдобавок показался ему абсолютно черным — то есть во всех диапазонах, и даже Урсова «игнилопия» не помогла. Это самое огневидение, похоже, вообще обмануло: черным и пустым выглядело все не только внизу, но и вверху, чего уж никак быть не могло.
Что это за провал, он не стал раздумывать: силовая ловушка, природная каверза или направленный в разные стороны поток овеществленного времени (у него сверкнула и такая мысль) — в данный момент все было не важно. Его интересовало только движение и одно направление — вперед. Новое тело рвалось в бой.
Вслед за Лексом перепрыгнули и роботы фериатов.
Дальше дело пошло веселее, и следующие восемь километров лапифы преодолели за десять минут.
— Стоп, — сказал Урс. — Выход на поверхность.
— Вижу, — отозвался Лекс.
Снова дорогу им преградил поток, на этот раз настоящий: Лекс видел, как за мощной бетонной стеной бьется вода. Канал или река, и довольно широкая. Нет смысла дырявить стену и устраивать потоп в подземельях, проще пройти поверху.
Лекс на секунду отвлекся, переместив акцент сознания в комнату связи. Он глубоко вдохнул застоявшийся воздух (в этом плане медведь не обманул: обоняния в теле лапифа Лекс был лишен напрочь), посмотрел сначала на Урса — тот сосредоточенно рассматривал свои экраны, — потом на Эргена с Франком (бойцы были без шлемов) — те внимательно высматривали что-то в окнах.
Интересно, а они поддерживают связь со своими лапифами, подумал рассеянно Лекс и переместил основу сознания в робота.
Стартуем? Стартуем (три мысленных отклика).
На зеленой схеме под-за глазами Лекс увидел тонкое место в потолке подземелья: какая-то пустая в данный момент труба, два метра бетона и металла внизу и метр — вверху. Он выдвинул скорострельную импульсную пушку из корпуса в первую правую руку, дослал в казенник бетонобойно-фугасный заряд и выстрелил вверх.
Надкалиберный сгусток активной плазмы, фыркнув, сорвался с руки лапифа и унесся вверх, в долю секунды проделав в потолке почти круглую дыру примерно полтора на полтора метра, которая тут же засопливилась толстыми огненными каплями. Лекс, убрав поляризатор оптики (впрочем, включая его, он излишне перестраховался — вспышка оказалась не очень яркой), быстро просканировал пробоину: верха трубы заряд не пробил.
