— За всё! — я прошел вперёд не забыв случайно наступить ему на бедро.
Охранник Лизы пропустил меня. Все же форма офицера могла открыть некоторые двери.
И ведь это я ещё не лысый. Там бы совсем раздолье могло быть, если верить той байке Нуара.
М-да. А папа Лизы постарался. В вестибюле по меньшей мере три мордоворота, которые не спускали с меня взгляда. А стоило мне подойти к лифту, как один из них очутился рядом со мной.
— Вам на какой этаж? — с напускной любезностью спросил он.
— На седьмой, — склонил голову я, подыгрывая ему с миной маминого пирожочка, — вам полагаю туда же?
— Да, офицер. Но вам там делать нечего без официального разрешения от…
— У меня есть все необходимые разрешения, — перебил я, резко изменившись в лице. Теперь я брутальный Гвидон, — или по-твоему я сюда пришел по собственной прихоти? Меня начальство в жопу отдерет, причем твое. Да, да, я про графа. Так что если я не улажу все формальности, будет беда. Или ты хочешь, чтобы вместо меня пришли ребята без лычек и увезли Елизавету на допрос за пособничество Чернокотову? Ты этого хочешь, парень?
— Я за вами буду приглядывать, — отвёл каменный взгляд верзила.
— Не сомневаюсь. Будь начеку и не пускай никого постороннего.
Двери лифта отворились и я уверенной походкой пошел к её номеру. Сердце предательски колотилось, даже ладошки вспотели. Ладно, спишем это на то, что тело Гвидона не приучено к физическим нагрузкам.
Только мне не нужны лишние глаза, откровенно говоря. Потому сменим план. По карнизу к Лизе я уже лазил. Повторю ещё разок. Не впервой же.
— Уважаемый. Сначала мне бы побеседовать со слугами Чернокотова, — окликнул я охранника, — где его номер?
— Семьсот седьмой.
— Благодарю.
Я постучал в дверь, пока за ней не послышались шаркающие шаги Альберта.
— И кого нелёгкая принесла, — жаль в чужой оболочке я не мог видеть ауры, способности вообще конкретно так кастрируются, если брать форму неодаренного. Щёлкнул замок, дверь на цепочке приоткрылась, — господин офицер?
— Я могу войти?
— Проходите, что уж… чувствую сегодня вас будет много с визитами. Уже трое приходили. И Сорокинские в том числе.
Мне было трудно сдерживать ухмылку. Дверь захлопнулась позади меня.
Да уж, атмосфера удручает. Если честно, то хорошо, что нет Сануры, она бы тут весь отель по кирпичику разнесла и тогда бы я точно угодил в кутузку. Или на эшафот. Оба варианта как-то не очень.
— Альберт, скажите мы с вами здесь одни? — с прищуром спросил я. Только не ври мне, старый.
— Да, — кивнул он и тяжело вздохнул, — совсем одни. Вы поймите, господин. Тимофей он хороший мальчик, уверен, тут произошло какое-то недоразумение.
Он смотрел на меня подслеповатыми и водянистыми глазами в которых застыли слёзы.
— Так, — я смутился, — дедуль, все нормально. Найду негодяев и глаз им на жопу натяну. Не переживай.
Я подбросил псевдолюм и обратился в свою привычную «шкуру». Фух, аж легче дышать стало и колени не болят. Сколько этому Гвидону было? Тридцать?
Мини Люм, как и ожидалось, рассыпался в пыль…
— Молодой господин! Тимоша, я…
— Сюрприз! Говорю же не волнуйся. Спокойно.
Старик крепко меня обняла и похлопал по спине.
— Хвала первопредку! Еще одной утраты бы моё сердце не вынесло… что, что произошло?
— Если коротко — меня подставил Тасманов. Ну или Булгаков. Суть одна. Люм у них, а я вне закона.
— Плохой расклад, — наступил брови Альберт, — будь я помоложе, я бы им задал перцу! Я был ух какой боевой! Ваш дед, значица меня за боевые заслуги и взял. Я тогда во втором полку Рысьевых был. Во время русско-турецкой. Ну, это когда в Крыму нашли порталы на Изнанку с огромным месторождением макров. Ну и заварушка тогда была, как сейчас помню. Я значица…
— Так, — осадил я, — оставим рассказы о прошлом на будущее. Мне надо Лизу повидать. А то чувствую она сейчас совсем на дизморали.
— Не без этого, — кивнул старик, — а что с бестией? С Санурой, то бишь.
— Хм, все сложно, — уклонился от ответа я, — ей надо некоторое время побыть одной.
— Хорошо. А как вы к госпоже Елизавете Павловне попадете? Тут же всюду люди её отца.
— Как и в прошлый раз. По карнизу. Только бы убедиться, что у неё окно открыто.
— О, — расплылся в теплой улыбке дворецкий, — предоставьте это мне.
Он поклонился, взял со стола чашку с блюдцем и заварив в ней чай, вышел за порог, оставляя меня одного. Ну, мне же любопытно! Я пригрел ухо к двери.
— Я к Елизавете Павловне, — донесся приглушённый голос Альберта, — сахарку попросить. Для гостя чай подсластить совсем нечем. Можно я быстренько. Ладно? Ага, вот и славненько.
От же старый лис.
Я метнулся к окну, открывая его настежь. Хочу сказать, что пока солнце только всходит, а ночной дождь нагнал туману, меня хрен снизу увидишь.
Хоп и через минуту окно у Лизы открылось, приглашение получено. Я иду, дорогая.
Перелез на ту сторону, прижимаясь спиной к стенке. Вот никогда не боялся высоты, но почему-то сейчас, обладая кошачьими рефлексами, боялся оступиться и плюхнуться вниз. На потеху журналистам. Вот бы они там все от счастья передохли.
Плюнуть на них что ли. Или сделать что похулиганистее. Так, не отвлекаться… приставным шагом я добрался до открытого окна и ловко забрался внутрь.
И чуть не вывалился обратно.
Лиза стремительно бросилась на меня, крепко прижимаясь.
— Я думала тебя убили! — на глазах сверкнули слезы, — дурак!
— Ты же знаешь, чтобы меня убить надо
