наличие дара у Бекки означало то, что Джозеф с ней не спал, и она все придумала. В момент близости лорд бы точно заметил ее магию и запомнил бы это, в каком бы состоянии не находился, а значит, я оказалась права, когда предполагала, что Бекка лишь манипулировала чувствами Джозефа и его минутой слабости.
Дальше продолжить разговор нам не удалось – сперва пришла Сара, справиться о моем здоровье, а после прилетел Питер. И если служанка, увидев, что я в сознании, лишь выразила свое счастье, а после тактично ушла, снова оставив нас наедине, то мальчишка уходить никуда не спешил.
Он болтал без умолку, взахлеб рассказывая и про Бекку, и про то, как все за меня волновались, и про ледяную статую, которую сбросили в пропасть возле замка.
К счастью, Питера не испугала магия лорда, скорее наоборот – говоря о служанке, он крепко сжимал кулаки и злился на то, что сразу не понял ее намерений и не сумел вовремя остановить.
Следом за ним пришли и остальные дети, решившие меня проверить, и устроили настоящий бедлам, пока их не выгнал Гюстав, сообщивший, что больной (то есть мне) нужны тишина и покой.
Кроме этого, лекарь рассказал, что мне неимоверно повезло – лезвие прошло, не задев ничего важного, так что мне можно было не волноваться о будущем и детях, хотя последнее уже знала и без него.
– У вас останется только шрам, а умей вы лечить себя, то и его бы не было, – сказал Гюстав напоследок, а потом проверил повязку, напоил меня лекарствами и ушел.
Впрочем, продолжить разговор с Джозефом все равно не вышло – уставшая, я быстро уснула.
Выздоровление шло хорошо, так что вскоре Джозеф рискнул оставить меня одну и уехать на совещание погодных магов, которое сам же и организовал. Откладывать такое мероприятие на девять месяцев было нельзя, да и после родов помощь лорда потребовалась бы мне куда больше.
Пока он отсутствовал, я старалась не подвести его и следила за всем в замке и на землях Лэндонов.
Работы по восстановлению рудников велись споро – возле Нортдэйла они были закончены почти сразу после того, как я исцелила последнего демона. На остальных шахтах тоже все шло гладко и некоторые уже снова начали добычу руды.
Правда, как сказал Джозеф, без демонов рано, или поздно месторождения должны были оскудеть, но пока до этого было далеко.
Тем более, что со сбора лорд принес хорошие новости.
Погодным магам вовсе не понравилось случившееся на севере, тем более, что после смерти Клауса, многие и без того были встревожены. А после показаний того мужчины, взорвавшего шахты из-за шантажа (лорд прихватил его с собой), и вовсе потребовали у Его Величества найти виноватого.
Конечно, все ниточки сводились к самому королю, и многие это понимали, хотя прямых доказательств, кроме мотива, не имелось.
Король тоже осознал, что план его не удался, однако признаваться не спешил, хотя под давлением был вынужден пообещать Джозефу снизить налоги на другие шахты на ближайшие пять лет, ведь найти виновного он был неспособен, а также обеспечить неприкосновенность его земель.
После исчезновения демонов снег снова начал слушаться Джозефа целиком, а зима стала мягче – прежде ее неплохо питали силы льда заточенных детей Селестии. Лорду даже удалось утеплить несколько ближних к границе регионов настолько, что теперь там вполне можно было что-то выращивать. Конечно, в недостаточном объеме, чтобы обеспечить все земли Лэндонов, но это давало хоть какую-то независимость.
Со слета Джозеф вернулся не один – он привез учителей для нашей толпы разбойников, так что в замке стало немного тише, хотя бы на время занятий. Мы с лордом тоже вели уроки, однако чувствовалось, что вскоре мне придется оставить это занятие – живот уже мешался, да и долго стоять на ногах было тяжело. Как и играть в снежки, хотя сам Джозеф с ребятами устраивали баталии практически каждый день – совсем рядом с замком лорд возвел настоящий ледяной городок со скульптурами разных диковинных зверей, огромными горками и несколькими крепостями. На выходные к нам даже приезжали дети из деревни, чтобы поиграть здесь, и вскоре Джозеф сделал им что-то подобное.
За последнее время лорд вообще стал гораздо мягче и окончательно снял свою холодную маску. А как он кружил возле меня… кажется, будь его воля, и я бы всю беременность пролежала в кровати – Джозеф слишком уж ждал этого малыша и слишком волновался за нас обоих.
Когда стало очевидно, что роды приближаются, и справляться с оравой школьников мне слишком тяжело, я отошла от уроков, благо лорд заранее озаботился заменой.
После этого свободного времени у меня появилось слишком много, а занять его стало нечем – лорд с Сарой вполне успешно справлялись с хозяйством и без меня, а болеть (к счастью) никто не спешил, да и с простыми случаями Гюстав разбирался самостоятельно.
Так что, поразмыслив и переговорив с Джозефом, я занялась проектом сиротских приютов. Здесь, на севере, где оказаться на улице означало верную смерть от холода, это было особенно актуальным. Ведь, что ни говори, а всегда существовали дети, потерявшие своих родителей, или те, от которых отказались, и они нуждались в защите.
А один замок Нортдэйл не мог приютить всех – и без того тут стало немного тесно.
Так что вскоре на землях Джозефа обещали появиться дома Весны (лорд настоял присвоить им мое имя) под полным обеспечением семьи Лэндонов, куда могли прийти дети, потерявшие кров и семью, или куда могли отнести младенцев те, кто не мог оставить и воспитать их по той, или иной причине. В приютах ребятам не только давали крышу и еду, но и обучали, а после помогали найти работу и первое время обеспечивали жильем.
Впрочем, детские дома были не единственным, что получило мое имя – Гюстав поделился надрезом для беременных, который ему показала еще в самом начале, с лекарями из гильдии и вскоре этот прием разнесся по всему Астелу, став известным под названием «весеннее сечение». Хотя, едва ли кто из потомков смог бы понять, откуда такое имя взялось – чтобы не раскрыть мою тайну, Гюстав соврал, будто
