Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
ближайшее время не выйдет, отправился домой.
Утром Закретский снова отправился к дому Васильевых. У мальчишки, который чистил обувь на углу, узнал за копеечку, чья это лавка. Он увидел, как хозяйка вышла из дома, и уже через пару минут стучал тростью в дверь. Открывшая горничная сообщила, что хозяина нет, но он вернется на следующей неделе. Граф, выведав все, что ему было необходимо, удалился.
В день возвращения ювелира Елисеев никак не мог отпустить Веру Федоровну домой. Когда шлейф ее духов исчез за закрывшейся дверью, он расположился в автомобиле недалеко от дома и всю ночь наблюдал за ее окнами. Иногда он видел в окнах тени. Пытался додумать происходящее. Он гнал от себя мысли о возможной близости. Оставалось только надеяться, что Вера не допустит этого, духовно сблизившись с другим мужчиной. Григорий не мог уехать, ему казалось, что так он держит связь с возлюбленной и, если вдруг ей понадобится помощь, он будет рядом. Да и не уснул бы он все равно. За исключением душевных страданий Гриши, ночь прошла спокойно. Не было слышно ни скандала, ни битья посуды. Что, с одной стороны, вселяло надежду, с другой – могло свидетельствовать о затягивании решения щекотливой ситуации.
С рассветом город ожил. Заработала пекарня. Приехал молочник. Пробежал мальчишка-газетчик, выкрикивая главные новости. Открылась ювелирная лавка.
Григорий завел мотор и поехал домой. Они с Верой Федоровной уговорились, что он будет ждать от нее весточки.
Дома он принял теплую ванну и лег отдохнуть, тут же провалившись в глубокий сон. Утомившись, он проспал до четырех часов по полудню. Проснулся от стука в дверь. Заглянула горничная, объявила, что в кабинете его ждет господин Васильев.
Григорий разволновался. Он ждал вестей от Веры Федоровны, а не прихода ее супруга. Однако Гриша был настроен решительно. Ему хотелось покончить с двусмысленной ситуацией как можно скорее, чтобы проводить ночи в спальне с Верой, а не в машине под ее окнами, отгоняя ревностные мысли.
– Я намерен требовать объяснений! – сходу заявил Васильев, протягивая Елисееву бумагу.
«Ну, хоть не сатисфакции – уже хорошо», – подумал Гриша. Он взял бумагу и прочел. «Сим спешу сообщить вам о грязной порочащей связи между вашей женой и господином Елисеевым, которые, не стесняясь, демонстрируют свой блуд в обществе, позоря вас и вашу семью».
– Что все это значит? Как мне к этому относиться?
– Достопочтенный Василий Васильевич, позвольте мне заверить вас в моем глубочайшем уважении, которое никогда не позволило бы мне предпринять какие-то действия, хоть как-то порочащие вас или вашу супругу. Наши с Верой Васильевной отношения носят исключительно платонический, дружеский характер, хотя я со своей стороны должен признать, испытываю сильнейшее восхищение вашей женой. Надеюсь, вы не усматриваете в моем поклонении ничего мало-мальски преступного.
– Вы сняли огромный груз с моей души, Григорий Григорьевич, – ювелир выдохнул. К войне с миллионером Елисеевым он был не готов.
Гриша достал бутылку лучшей своей мадеры и налил им по бокалу.
– Хочу угостить вас своим вином…
– С удовольствием, раз уж так все разрешилось чудесным образом!
– Откровенно говоря, я тоже хотел поговорить с вами. Мое исключительное уважение к вам не позволило мне перейти грань приличия… но я не буду скрывать, у меня серьезные планы по отношению к Вере Федоровне…
– Но как же? Вы же только что…
– Да, и я продолжаю уверять вас, что никакой порочной близости между нами не было. Ваша супруга – порядочная женщина. Но никто не может запретить двум людям полюбить друг друга… Поверьте, если б этому можно было сопротивляться…
– К чему вы клоните?
– Я прошу вас с женой развестись!
– И почему я должен пойти вам навстречу, а не убить вас на дуэли?
Гриша сразу почувствовал, что дело решено. Начался торг. А в этом ему не было равных.
– Потому что я предлагаю вам прекрасные отступные, – Гриша написал на письме от доносчика серьезную цифру.
– Положим… – Васильева цифра приятно удивила, но он решил рискнуть. – А если я откажусь?
– Вы же разумный человек! Вы все знаете о моем состоянии, о моих связях. Зачем вам это нужно? – улыбнулся Гриша.
Елисеев не детализировал ни одной реальной угрозы, но воображение обманутого мужа само нарисовало страшные картины.
– Что ж, вы не оставляете мне выбора… – заключил ювелир. – Но деньги, будьте любезны, вперед!
– Не извольте сомневаться. Прямо сейчас и рассчитаемся, – Гриша достал деньги из сейфа, отсчитал нужную сумму и вручил купцу. – Извольте пересчитать.
– Да, все верно! Благодарствую! – Васильев с трудом скрывал сумасшедшую радость. Никакого сожаления о разводе и в помине не наблюдалось.
– Тогда не смею вас более задерживать.
Тем же вечером Гриша забрал Веру Федоровну. Сначала он хотел привезти ее домой, где он жил с Мариэттой. Но, не подготовив девочку, он не решился на этот шаг. Поэтому пока Григорий устроил свою возлюбленную в квартире Гули, который с семьей съехал к матери сразу после скандала с отказом от переезда в Америку.
XII
Петербургские сплетники молниеносно разнесли весть о Гришином адюльтере по Петербургу. Александр Григорьевич поспешил к Марии Андреевне, проверить, как она приняла эту новость.
– Полагаю, у него уже были интрижки. Мария Степановна в свое время упоминала о некоторых этуалях, – Маша выглядела неожиданно спокойной. – Седина в бороду, бес в ребро. Погуляет да успокоится, небось.
– Вот и умница! Вот такая ты мне нравишься! – Саша был доволен, что Маша больше не рыдает и не доводит себя до нервного истощения, хотя это «небось» несло на себе ощутимый флер Манефы.
– А когда у нас суд? – Мария Андреевна вспомнила об иске Григория по поводу детских денег. – Мы должны его выиграть! Хоть до нитки мы его и не разденем, но, по крайней мере, будет меньше тратить на свою зазнобу.
– Слышу слова победителя!
Несмотря на боевые заявления, Мария Андреевна не выдержала напряжения и оказалась в дорогой частной клинике в Берлине, которая специализировалась на душевных болезнях. Александр Григорьевич оттягивал это решение, как мог, но его все больше тревожили участившиеся размышления Маши о самоубийстве. В какой-то момент он понял, что откладывать госпитализацию дальше нельзя.
Сыновья были в шоке. Сережа, находясь на другом конце света, сходил с ума от бессилия и от невозможности поддержать мать. Гуля решился пойти к отцу и все ему высказать.
– Как ты можешь? Это низко! Мать в лечебнице, а ты расхаживаешь по ресторациям со своей содержанкой, как ни в чем не бывало! И этот суд! Тебе твоих миллионов мало? Позоришь всех только!
– А ну убирайся из моего дома, щенок! – вспыхнул Елисеев. – Поучи еще отца
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
