— Господин подполковник, Павел Андреевич! Так я и думал.
Татищев сделал еще шаг.
— Не приближайтесь, — заметил ему Магнетизер.
Татищев шагнул еще.
— Стойте, вам сказано. Иначе… — И он ткнул стилетом в шею Христенека.
Струйка крови вылилась из неглубокой ранки.
— Ы-ыу, — булькнул горлом антиквариус и умоляюще скосил глаза на Татищева. Тот был принужден остановиться.
— Чего ты хочешь?
— Уйти, — просто ответил Магнетизер. — Где второй?
Из-за шкапа показалась фигурка Турчаниновой.
— А вы, надо полагать, мадемуазель Турчанинова? — произнес Магнетизер не без ноток любезности. — С вами мне особенно приятно познакомиться.
Анна Александровна разжала кулачки и вдруг сделала движение, будто оттолкнула от себя в сторону Магнетизера небольшой детский мячик. В тот же миг стилет выпал из его руки. Магнетизер с удивлением посмотрел на Турчанинову, затем пнул диванный столик под ноги Татищеву и молнией ринулся к двери.
— Нелидов! — рявкнул Татищев и бросился за Магнетизером. Андрей выбежал из-за дверей спальни и, делая огромные шаги, вылетел из кабинета. Следом за ним выбежала и Анна.
Через минуту редкие прохожие могли наблюдать картину, как по Большой Морской мимо генерал-губернаторского дома мчатся один за другим в сторону Невского проспекта несколько странных человеков. Первым бежал худощавый человек в шинели с пелериной. За ним — плотный, среднего роста мужчина, следом — плечистый, кровь с молоком, молодой человек гренадерского росту. Оба они, плотный и тот, что имел гренадерский рост, были одеты так, будто собрались на великосветский раут: шеи повязаны модными шелковыми галстухами, сюртуки сверкали атласными подкладами, сорочки под атласными жилетами были также шелковыми. Завершали же их наряд плотные, в обтяг, гродетуровые панталоны с лиловыми полосками персидского атласу, которые в иной ситуации ни Татищев, ни Нелидов не надели бы даже под дулом пистолета. Во всех имеющихся карманах у них бренчала медь, а на груди Павла Андреевича под сюртуком краснел эмалью крест святого Владимира. Таковое одеяние, медные деньги в карманах и орден Владимира третьей степени на груди Татищева в случае личного контакта с Магнетизером должны были затруднить воздействие последнего на них. Довершала картину бежавшая следом, подобрав юбки, маленькая женщина в странном наряде монастырской послушницы со сбившимся на затылок лиловым берэтом. Сей квартет бежал что было сил, причем первый из четверки явно бежал быстрее остальных.
— Уходит, Пал Андреич, уходит! — крикнул Татищеву Нелидов, поравнявшись с ним.
Подполковник Тайной экспедиции промолчал и прибавил ходу.
Добежав до перекрестка, Магнетизер свернул в Кирпичный переулок. Вся троица повернула следом.
— Он уйдет дворами, — крикнул Нелидов. — Стреляйте.
Павел Андреевич шумно сопел и молчал.
— Стреляйте, Татищев! — снова крикнул Нелидов.
Подполковник резко остановился, достал армейский «кухенрейтер», присел на колено и взвел курок. Затем выдохнул, задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Выстрел прозвучал оглушительно громко. Худощавый человек впереди споткнулся, сделал по инерции еще несколько шагов и рухнул на мостовую. Затем поднялся и, не оглядываясь, побежал далее. Но как-то боком, как бегают не совсем здоровые собаки. Похоже, он был ранен. Откуда-то со строны Невского проспекта прозвучал далекий полицейский свисток. Затем другой, третий…
— Стреляйте еще! — закричал Нелидов.
В ответ на это Татищев лишь мотнул головой. Нет!
Как он и предполагал, со стороны Малой Морской появилась фигура полицианта. Затем еще одна. Магнетизер, заметив их, метнулся в сторону палисадника меж строящимися каменными домами, один из которых все более начинал походить на фрегат, перемахнул через невысокий забор и побежал по дорожке к деревянному флигелю, чудом сохранившемуся после пожара 1737 года. Следом за ним махнули через забор Татищев и Нелидов. Причем бывший кирасирский ротмистр просто перепрыгнул через него.
Затем, как это ни покажется странным, через забор палисадника сходу перевалилась и Анна Александровна. На мгновение в воздухе мелькнули ее башмачки с атласными лентами и тонкие щиколотки, и вот она уже благополучно семенила по дорожке, ведущей к флигелю. Берэта на ней не было — он был утерян еще по ту сторону забора, — и ее чернущие волосы, распушившись, придавали ей, в сочетании с раскрасневшимся от бега лицом, вид фурии, горящей местью и готовой вцепиться в физиономию каждому, кто лишь попытается ей помешать.
— Он забежал во флигель! — крикнул Павел Андреевич Нелидову. — Найди, где черный вход, и встань там.
Подбежали двое полициантов.
— Что здесь происходит, кто стрелял?
— Стрелял я, — ответил им Татищев. — Я подполковник Тайной экспедиции и произвожу задержание опасного преступника. Приказываю вам оцепить флигель и следить за окнами, дабы через них злоумышленник не смог покинуть флигель. Предупреждаю: он крайне опасен.
С этими словами Павел Андреевич постучал в дверь. Громко и нетерпеливо, как стучат единственно блюстители порядка и благочиния. Ну, и еще громилы, когда решают внаглую проникнуть в приглянувшийся дом. Кроме того, так стучат подполковники тайных служб, когда собираются проводить арестование магнетизеров-убийц.
— Именем закона, приказываю открыть! — гаркнул Павел Андреевич столь оглушительно, что, верно, разбудил бы секунд-майора Неждана Гавриловича Болото-Куликовского, ежели бы сей славный вояка был погребен не в ограде соборного храма Святого Сампсония Странноприимца на Выборгской стороне, а, скажем, близ церковки во имя Спаса Нерукотворенного на Большой Конюшенной.
Послышались шаркающие шаги. Татищев услышал скрип отворяемого засова. Подполковник сделал шаг в сторону и взвел курок «кухенрейтера».
Старушенция, что открыла дверь, помнила, верно, еще те времена, когда молодой царь Петр пировал новоселье в своем Домике, перестроенном из чухонской хижины.
— Ково? — спросила она и, подслеповато щурясь, уставилась на Татищева выцветшими от долгих лет глазами.
— Того человека, коего вы пустили минуту назад, — быстро ответил Павел Андреевич. — Где он?
— Ково? — переспросила старуха. Похоже, она помнила не только молодого Петра, но и ярла Биргера, которого ранил копьем князь Александр Ярославович, получивший спустя малое время прозвище Невский.
Разговаривать с ней было бесполезно и неколи, посему Татищев отодвинул старую плечом и вошел в прихожую. И в это время…
* * *
Магнетизер осторожно глянул в окно.
Сначала он увидел собственное отражение, а затем усатую физию полицианта со сплющенным носом. Блюститель правопорядка и благочиния смотрел прямо на него. Когда их взгляды встретились, полициант выпучил глаза и заорал так, что Магнетизер невольно вздрогнул.
