дяди Гуннара. Папа захотел все взять на себя, стать единоличным хозяином дома. Без дяди Эрика и дяди Ларса. «Надо бы разобрать хлам, – говорил он, – надо бы продать ненужные железки, когда вы приедете, начнем со скатертей в большой гардеробной».
В этом году и я, и Грета не раз приезжаем в Молиден с детьми, чтобы навести порядок. Пару летних недель Грета проводит там без детей, пока они у Андреаса, их отца. У детей каникулы. Мы не можем непрерывно что-то драить и разбирать вещи, несколько раз в день надо всех кормить и мыть посуду. Восемь человек, и все любители перекусить между основными приемами пищи. И попить воды. Бесконечные стаканы, кофейные чашки, ножи. Июнь 2017 года – только начало. Я стираю. Загружаю машину за машиной. Развешиваю белье. Потом льют дожди. Холодный, дождливый июнь. Устраиваю временную сушилку в доме. Грета небольшая любительница текстиля, но я кое-что откладываю.
Остальное отвожу на блошиный рынок. Прошлым летом она уже начала разбирать коробки с вещами на выброс – рваное, сломанное, страшное. Отдельно то, что можно продать, и то, что мы хотим оставить себе. Это еще нужно поделить. Продовольственные закупки, готовка, мытье посуды. Этим летом посуду моют мама и Матс, посудомоечной машины у нас здесь нет. Я готовлю. Мою, стираю, разбираю и раскладываю вещи. Ящик за ящиком, шкаф за шкафом. Матс ездит в магазин, берет с собой девочек, ради развлечения или просто для разнообразия отвозит мусор на свалку. Столько километров под дождем. Какая у нас цель – подготовить дом к фотосъемке? Думаю, да. Цель довольно размытая. Сделать перестановку – да. Наверное, уже тогда мы решили восстановить первоначальную планировку дома перед тем, как показывать его покупателям, – две комнаты, кухня и холл внизу, три спальни и общая комната наверху. Бывшая спальня бабушки и дедушки завалена вещами. Я не могу об этом писать. У меня нет сил объяснять. Разумеется, все получилось, понятно, что мы это сделали. Мой страх перед возможным рецидивом, колоссальная усталость. Я работаю на автомате. Мы складываем одежду в мешки, чтобы отвезти на блошиный рынок, сдать в помощь нуждающимся или выбросить, едем черт знает куда на свалку, на станцию переработки, и все это под дождем. Пожелтевшие от никотина нейлоновые рубашки. Папины многочисленные костюмы. Их бесконечное количество.
Пятьдесят? Все костюмы, сохранившиеся с шестидесятых, он забрал с собой из Сундсвалля, когда переезжал в дом своего детства. Развесил их в большой гардеробной. А сколько застиранных белых рубашек? Носков, футболок? И все не его размера. Он надеялся, что когда-нибудь похудеет и снова будет их носить.
Риелтор предлагает отложить сугубо личные вещи, фотографии, одежду, обувь. Но тут все личное! Коробки, множество рекламных материалов от предприятий, на которые работал папа. «Уддехольм», «Братья Эдстранд». Подарки клиентам. Коробка за коробкой. Календари, блокноты, ручки.
У меня назначена консультация по телефону с доктором Эрикой. Она спрашивает, не нужен ли мне больничный, хотя бы на половину ставки. Кажется, я соглашаюсь. Не помню. Помню только, как разбираю коробку за коробкой. Отяжелевшая, уставшая, на грани отчаяния. И это лишь грубая сортировка – на бумаги я взгляну потом. Дома. Краем глаза вижу расписку о том, что он сдал ружье – не хотел держать оружие от народной дружины у себя. Блистеры с литием, все таблетки на месте. Я нахожу фотографии, черно-белые снимки мамы и Греты, сделанные в шестидесятые. Многочисленные брошюры о том, как бросить пить, тесты на нахождение в зоне риска по алкоголизму. Строительные описания, туристические буклеты и карты из тех стран, где он побывал. Журналы «Gourmet», «Мы», «National Geographic». Фотоаппараты, негативы. Любовные письма от А., а также от пассии из его молодости.
Все эти рабочие папки, учебные материалы. Книги еще со школы, со времен студенчества, художественная литература. Стиг Классон[50] и Аксель Сандемусе[51]. Рождественские подарки за последние годы – мы с Матсом обычно дарили ему нобелевских лауреатов, но также исторические книги, фильмы, музыку. Мне кажется, под конец жизни папе было трудно сосредоточиться на чтении романов. Легче шли книги о Второй мировой войне. Я нахожу грамоту, которую он нам так часто зачитывал. О его службе солдатом ООН в Конго. Он там выращивал картофель Амандин, но вскоре понял, что этот вид картофеля больше нуждается в онгерманландском свете, чем в тепле. Грамота вся засаленная, мятая. Зато какие дифирамбы! Так и слышу его слегка срывающийся голос по телефону, когда он читает мне похвалы от командира.
Газонокосилку мы одолжили у дяди Эрика. Работают все, но процесс занимает больше времени, чем мы рассчитывали. Даже если трудиться по семнадцать часов в день. Еще все эти бланки для въезда в Штаты, электронная система авторизации, обязанность заполнять бумаги. И все с одного счета. А меня переполняют голоса этого дома. Бабушкин, дедушкин, папин. Двоюродных братьев. Голоса воспоминаний. Вещи, которые достались папе после развода в 1982 году, весь фарфор так и стоит не распакованный после переезда из Сундсвалля в 2002-м. В посуде не было необходимости – у бабушки и так заставлены все шкафчики на кухне. И вот эти истории мне приходится упаковывать в коробки для переезда. Все знаки, ниточки, следы. На смену прошлогодней злости пришла печаль, но я пока не решаюсь открыться ей полностью. И я впускаю ее в себя по частям, когда нахожу написанные папиным угловатым почерком заметки на каком-то счете: «Домохозяйка должна жить, а деятель культуры – умереть». Сначала ничего не понимаю, потом замечаю приписку внизу «Лина Кальмтег, Свенска Дагбладет». Он искал в Интернете, это заголовок статьи. Сколько вырезок, и о моей первой книге тоже. Я сижу на полу среди папок и бумаг, Гретина дипломная работа, научные отчеты, фотографии ее детей. Я начинаю видеть систему, на каждом счете дата и слово «оплачено». У меня дома бумаг не меньше, не только папа все сохранял, не только у него рука не поднималась выбросить. Я нахожу конверт с логотипом телефонной компании, на обратной стороне список – женские имена, сокращения, названия городов, Конго х 2. Б-М. Господи, это, должно быть, список женщин, с которыми он вступал в связь. С кем спал. Не отношения, а так. Боже, о чем он думал, когда составлял этот список? Как сложилась жизнь? Что не удалось? Я знаю, что он был без ума от А., последней своей любви, они нашли друг друга на сайте знакомств, у них был страстный виртуальный роман. Прошло немало времени, прежде чем они
