позаниматься. Это ощущение нереальности еще не совсем исчезло, когда я натянула леггинсы и тренировочный топ с длинными рукавами. Засунув ноги в кроссовки и собрав волосы в хвост, я спускаюсь вниз и вижу, что Габриэль уже ждет меня с двумя бутылками воды в руках.
— У тебя слишком много энергии для этого времени суток, — ворчу я, следуя за ним, пока он ведет меня к лестнице, по которой мы спускаемся в подвал. — Мне нужно будет вздремнуть сегодня, когда дети придут в себя.
Габриэль усмехается, но ничего не говорит, пока открывает дверь и ведет меня вниз. Когда он зажигает свет, я на мгновение замираю от удивления, рассматривая всю комнату.
Он не шутил, когда говорил, что у него здесь целый, полностью оборудованный спортзал. Если бы я была мышкой в спортзале, то была бы просто потрясена от размеров, а так я более чем впечатлена. Его телосложение теперь имеет смысл, ему даже не нужно выходить из дома, чтобы привести себя в форму, и он явно использует это пространство для работы.
Эта мысль заставляет меня взглянуть на него, оценить мускулы его рук и спины с того места, где я стою позади него, и я с трудом заставляю себя не смотреть на его задницу в облегающих черных шортах. Габриэль — не тот мужчина, которого я должна рассматривать. Ни в малейшей степени.
Но то, что я вообще хочу его рассмотреть, кажется мне прогрессом.
Габриэль жестом указывает на маты.
— Давай, делай разминку, как тебе удобно — говорит он, снимая кроссовки и отходя в сторону. — Я тоже разогреюсь, а потом мы начнем работу с мешком. — Он указывает на большой боксерский мешок, висящий на цепях в одном конце комнаты, а затем опускается на коврик и начинает, как я полагаю, свою обычную растяжку.
Я украдкой смотрю на него в длинное зеркало, занимающее всю стену, пока выполняю свою собственную растяжку, которую всегда делаю перед пробежкой. Его тело просто невероятно: стройные, подтянутые мышцы, которые заставляют меня вспомнить Хью Джекмана в самом первом фильме о Людях Икс, до того, как его начали обезвоживать и перестали позволять ему есть что-либо, кроме измельченной курицы, я полагаю. Габриэль накачан, но не чрезмерно, не настолько, чтобы это выглядело экстремально. Но при каждом движении его тела я вижу, как напрягаются мышцы, как подтягивается оливковая кожа, и мне вдруг кажется, что здесь очень тепло. Я знаю, что включен кондиционер, но пот уже выступает на шее.
Я чувствую себя так же, как в тот вечер, когда я пролила вино, а он был достаточно близко, чтобы поцеловать, и боль поселилась между бедрами, пронизывая меня, пока я заставляю себя не смотреть на него снова, чтобы не попасться. Меньше всего мне хочется, чтобы Габриэль увидел, как я его разглядываю, особенно когда он ясно дал понять, что романтические отношения его не интересуют. Но я знаю, что видела, как он смотрит на меня. Я уже несколько раз чувствовала напряжение между нами. И я не могу не позволить своим мыслям немного поблуждать, пока он не встает и не идет к тому месту, где я все еще сижу на матах.
На краткий миг я поднимаю на него глаза, и мне требуется все, чтобы не опустить взгляд между его бедер и не попытаться разглядеть, что там, под тонкой тканью его черных шорт. Я с трудом сглатываю, поднимая взгляд на его лицо, и когда я это делаю, в его зеленом взгляде появляется что-то такое, что я видела там только один раз, в ту ночь, когда я думала, что он собирается поцеловать меня.
Что-то темнеет в его глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз, что-то голодное и почти собственническое, прежде чем он делает быстрый шаг назад, давая мне возможность встать, пока он отводит взгляд.
— Мы можем начать, если ты достаточно разогрелась, — быстро говорит он, но я слышу хрипоту в его голосе, вижу, как он сглатывает, глядя мимо меня на боксерский мешок в дальнем конце комнаты.
Я встаю, вытирая руки о шорты, и следую за ним к мешку. В течение следующих нескольких минут он показывает мне, как держать кулак, например, не заправлять большой палец под пальцы и как сбалансировать вес, чтобы я могла легко двигаться вперед-назад. Мы немного потренировались в этой стойке, пока я не обрела хороший центр равновесия и не смогла покачиваться взад-вперед, не шатаясь, а затем Габриэль начал показывать мне, как наносить удары по мешку.
— Пока не бей по нему по-настоящему, — объясняет он. — Ты повредишь руки. Я дам тебе пару перчаток, когда ты действительно начнешь наносить по нему удары. А пока просто отработай движения.
Это медленные и повторяющиеся движения, но я понимаю, что со временем это может мне помочь. Габриэль берет себе пару перчаток, показывает мне, как работают приемы на практике, обещая, что на следующем занятии он покажет мне, как наносить удары.
Он не прикасается ко мне, но пока я повторяю движения снова и снова, он придвигается ближе, подражая моим движениям, настолько близко, что если бы я сдвинулась, то ударилась бы об него. Жара в комнате как будто поднимается еще выше, и я отчетливо ощущаю, как близко он находится, как пахнет его кожа: пряное мыло и дезодорант, смешанные с теплым мужским запахом его пота. Я чувствую, как кровь начинает пульсировать быстрее, сердце заходится в горле, и я с трудом сглатываю, пытаясь сосредоточиться. Но это становится все труднее, чем дольше он находится рядом со мной, и уже не по тем причинам, что раньше. И только когда я немного, замешкалась и Габриэль отступил на шаг, убрав руки в боки, я понимаю, что не почувствовала ни малейшей вспышки паники от того, что он так близко. Даже ни разу.
— Похоже, ты устала, — резко говорит Габриэль. — Наверное, нам лучше пока остановиться. Это было хорошее начало, — ободряюще добавляет он, слегка отвернувшись. — Я собираюсь провести остаток тренировки, если хочешь, иди готовься к дню. Завтра мы попробуем снова.
Я киваю, но колеблюсь, глядя на него. Мне интересно, что бы он сделал, если бы я протянула руку и прикоснулась к нему прямо сейчас. Я вижу, как он отстраняется от меня, как будто он чего-то не хочет, чтобы я видела, как он не смотрит мне в глаза. Я чувствую напряжение между нами, густое и тяжелое в воздухе, пульсирующее так, как пульсирует моя кровь в венах, повышенное осознание возбуждения, которого я не испытывала
