Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— Не знаю, спасла ты меня или не спасла, но я не позволю тебе получать прибыль от моей работы.
— Прибыль?..
Фатима изобразила удивление.
— Никто не будет продавать мои работы, ясно?
Мари сожгла еще один рисунок.
— Но ты рисовала их на моей бумаге моими чернилами. Отдай мне их.
Фатима протянула руку к рисункам.
Мари покачала головой:
— Дай их мне! Или Ашилла пожалеет об этом! — закричала Фатима.
Мари замерла в нерешительности. Этой угрозой Фатима пользовалась каждый раз, когда хотела поступить по-своему. Бедняжка Ашилла уже получила десять ударов плетью за попытку своей хозяйки выбросить в окно очередную записку. Но Ашилла стойко пережила избиение, а потом спросила, когда они предпримут следующую попытку побега.
— Так как же, отдашь? — спросила Фатима.
— Хорошо. Вот, возьми.
Мари протянула ей оставшиеся рисунки.
— Моя щедрость, знаешь ли, дорого мне обходится. Я плачу за твое питание и проживание здесь собственными деньгами, — проговорила Фатима. — И при этом у меня ведь нет лишних денег. Только справедливо, что ты платишь мне. Каждый рисунок, который ты делаешь, принадлежит мне.
Мари, не выдержав, заявила:
— Тогда я бросаю рисование!
Фатима выразительно посмотрела на Ашиллу, а Мари добавила:
— Мне надоели твои угрозы, ясно?
— Пятьдесят плетей служанке, — приказала Фатима своим рабам.
Ашилла в ужасе смотрела на свою госпожу; она не понимала, что происходит. Подошел евнух и схватил ее за плечи. Ашилла громко закричала, яростно отбиваясь.
— Хорошо, я буду рисовать! — крикнула Мари; к этому моменту у нее уже созрел некий план…
— Не знаю, почему ты беспокоишься, — сказала Фатима, когда пришла за очередной стопкой рисунков.
— Ты это едва ли поймешь…
Мари знала, что Фатима прятала от мужа деньги, которые зарабатывала, продавая картинки. Кроме того, Мари узнала из сплетен, распространяемых рабами, что богатство, которым так гордилась Фатима, — всего лишь иллюзия.
— Сколько ты заработала с тех пор, как занялась этим делом? Думаю, не много. Ты ведь не разбираешься в торговле, — заявила Мари.
— Конечно, разбираюсь.
— За сколько же ты продаешь эти рисунки? За одну медную монету? Или за две?
Фатима задумалась. Мари же с усмешкой продолжала:
— Ты недостаточно сообразительная, поэтому не можешь понять, как делаются значительные состояния.
Фатима насторожилась.
— А как они делаются?
Мари пририсовала еще одну арку к изображению дворца Топ капы.
— Ты ведь не продаешь эти рисунки богатым аристократам-путешественникам, верно?
Мари сделала подпись под картинкой.
Глаза Фатимы алчно вспыхнули; она уже мечтала о цене, которую запросит, если изменит место продажи.
— Хм… я подумаю об этом.
Фатима вытащила еще влажные рисунки из-под руки Мари. Сложив рисунки в картонную папку, она развернулась и ушла.
Ашилла подала Мари чистый лист бумаги.
— Каковы шансы, что один из них окажется в Англии? — спросила горничная.
Мари пожала плечами:
— Шансы очень невелики. Но если бы хоть один из них увидел Беннет, то он бы все понял.
Глава 32
— Из нас получилась неплохая пара, не правда ли?
Беннет поднял глаза на сестру, вошедшую в столовую.
Строгое черное платье Софии не шло к ее бледной коже и золотистым волосам.
— Я ношу траур по человеку, которого не оплакиваю, а ты — по женщине, которую по-настоящему оплакиваешь, — заметила София.
Беннет пожал плечами. Сестра выведала у него имя Мари, но рана была еще слишком свежа, чтобы все это обсуждать. Две недели на корабле и более двух месяцев в Англии не залечили кровоточившую рану. Но правду знала только София; все остальные предполагали, что он носил траур по своему зятю. Однако Беннет даже вспоминать не хотел про этого негодяя и жалел лишь о том, что его убил кто-то другой. Он сам бы с огромным удовлетворением всадил в него пулю.
Его поспешный отъезд из Константинополя оказался ненужным. Супруг Софии умер еще за неделю до его возвращения домой. Несчастный случай на охоте — так было установлено. Но в глазах его сестры появилось какое-то странное выражение, заставлявшее кое о чем задуматься…
— Тебе не нужен был я, чтобы защитить тебя, — сказал он ей однажды.
В тот раз он впервые подошел к вопросу, который собирался задать сестре; Беннет хотел спросить, что же произошло на самом деле.
— Ты был нужен, чтобы напоминать мне, что я достойна защиты, — ответила София.
Казалось, она простила его за то, что он выдал ее тайну отцу и Дартону.
София подняла серебряную крышку с блюда, стоявшего на серванте. Потом вдруг сообщила:
— Наши кузены сегодня остановятся у нас, чтобы выразить свои соболезнования.
— Это которые же?
— Двойняшки Сондеры.
София налила себе чаю.
Беннет поморщился и пробурчал:
— Они по-прежнему одинаково одеваются?
Он постарается быть подальше отсюда, когда они заедут. Сейчас у него не хватило бы выдержки для общения с такими гостями.
София рассмеялась и ответила:
— Вот уж не знаю…
— А они понимают, что он умер два месяца назад? Даже три… — добавил Беннет, нахмурившись.
Он вдруг подумал о том, что за двенадцать лет войны потерял столько друзей, что даже не мог всех их сосчитать.
И еще он потерял Мари… Вот почему его радовал холодный осенний воздух — ведь в такую погоду не увидишь ни одной проклятой бабочки. Но он никак не мог смириться со смертью Мари…
— Они путешествовали по Европе… или что-то в этом роде, — ответила сестра. — По-моему, мать писала тебе об этом.
Тут в дверях появился дворецкий.
— Прибыли господа Сондеры, — сообщил он.
Беннет отставил свою чашку. Бежать было уже поздно.
Вошедшие в комнату молодые люди были одеты в одинаковые сюртуки красно-коричневого цвета.
— Ах, кузен… — сказал один из них, возможно, Тимоти или, может быть, Томас. — Кузен, извините за ранний визит. Однако сегодня после обеда будут скачки, и мы… Мы знали, что вы не станете возражать, если мы заедем пораньше.
Однако София не выглядела горюющей вдовой.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
