за собакой охранника, – я накажу за то, что и собаку в криминал затащил».
Больше на дворе охранников не было. Раздался звон разбитого окна, и Бекас, как партизан, лихо размахнувшись, швырнул в окно гранату. «Коктейль Молотова был бы эффектнее, но менее эффективен, – решил Забродов, на всякий случай прочесав дверь в дом долгой очередью. – Ночью спать надо, а не по дворам бегать».
Граната разорвалась так громко, словно хлопушка какого-то хулиганистого великана. И тотчас же из окна донеслись истошные вопли. «Задело, – с удовлетворением подумал Илларион. – Тоже мне, Монгол. Блатная атрибутика, а соображения никакого. Всех в одну комнату. Одной гранатой, глядишь, человек десять выведешь из строя».
– Бекас! – зычный крик Забродова разнесся по двору. – С тыла обходи, чтобы с окон не повыпрыгивали.
Бекас короткими перебежками наперевес с автоматом уже и без приказа Иллариона обегал дом. Монгол не дурак, мог сообразить, что силы неравные, и удрал бы. Вряд ли он будет геройствовать и дожидаться своего конца.
Какой бы человек ни был, а жить всегда хочется. Даже такой сволочи, как Монгол. Это в кино только показывают, что люди геройские поступки совершают, а на самом деле в жизни человеком движет страх. Потому и убегают такие «герои», когда понимают, что перевес сил не на их стороне.
Однако Забродов, понял, что Монгол и не думает спасаться бегством, когда, обернувшись на шум моторов, увидел стремительно въезжавшие машины. «Жаль, «мухи» у Ломтя не было, – посетовал Илларион. – Выстрелил бы раз, и сразу бы две машины на воздух взлетели».
Но Илларион был не из тех людей, кто расстраивался из-за отсутствующих возможностей, потому он метнул в сторону машин гранату и, не имея ни малейшего желания наблюдать за кинематографическим взрывом, ловко нырнул в окно казармы. Через дверь заходить не решился, так как пристрелка пристрелкой, а все равно ее могли держать на мушке. Тут раздался взрыв такой силы, что у Забродова заложило уши, и так ярко осветился двор, словно взорвалась бензоколонка.
Казарма встретила Забродова черными закопченными стенами, перепачканными кровью, кровати были разворочены в щепы, под ногами трупы. Да и запашок был еще тот. Забродов прислушался. На дворе раздавались крики и стоны раненых, кое-кто смог выжить, но был уже не боец. Илларион, услышал, как в доме сухо защелкали выстрелы. Раздалось несколько очередей из автомата, потом все стихло. «Бекас! – вспыхнула догадка в мозгу Забродова, и он не мешкая выскочил из комнаты, подстрелив неосторожно вышедшего в коридор охранника. АК-47 и очки ночного видения он оставил в казарме, прикрыв их трупом одного из братков, а действовать решил с двумя «TT», чтобы быть мобильнее. В кармане жилета на всякий случай оставалась еще граната. В коридоре раскачивалась, словно бешеная, яркая лампочка. Пристрелка Забродова не прошла даром и самых любознательных врагов выкосила в первую очередь.
Илларион, хлюпая по кровавым лужам, заскочил в комнату, в которой должен был находиться Монгол. Но там его не было, а на полу, держась за бок, с землистого цвета лицом, с крупными бисеринками пота хрипел Бекас, спиной прислонившись к стене. Стол, за которым восседал Монгол, был опрокинут и изрешечен пулями, рядом с Бекасом лежало несколько трупов, лицом уткнувшихся в пол. Оконное стекло было разбито.
– Я… я… – Бекас захрипел и махнул рукой в сторону окна. Говорить он уже не мог, и голова его слегка подергивалась.
«Не жилец он на этом свете», – подумал Илларион и подавил в себе желание закончить его мучения пораньше, успокоив выстрелом в голову. Но вместо этого он вскочил на оконную раму и спрыгнул вниз. «Бекас ранил Монгола, – понял Забродов. – Молодец. Кровавые следы вдоль стены дома. Ясно одно, что Монгол мог уйти только через калитку; если он ранен, высокий забор ему не перемахнуть, да еще и проволока сверху, как в концлагере». Выскакивая из-за угла дома, чтобы оценить обстановку, Илларион нос к носу столкнулся с каким-то парнем, который явно искал с ним встречи. Знакомства с взаимными рукопожатиями не вышло, оттого что Илларион, рефлексивно сработав коленом, заставил врага согнуться пополам, а для пущей эффективности саданул со всей силы рукоятью пистолета по затылку. Преграда была устранена. Из его рук Забродов выхватил автомат и удивился, словно впервые увидел это оружие.
«Любопытно, как в руках у неопытного парнишки очутился такой замечательный ствол, который, по идее, имеется в службе безопасности Президента?» – подумал Илларион.
Он выглянул из-за угла дома и обнаружил, что там появилось еще несколько машин, пацанов двадцать ощерились стволами, и под их прикрытием новоприбывшим раздавали с багажников оружие. «Гроза» была с глушителем, и Забродов подумал, что очень даже хорошо, жаль только, что всего одна обойма.
Тем же путем, как и вылез, он вернулся в комнату, лихо перемахнув через оконный проем. Бекас уже стих и остекленевшими глазами смотрел перед собой. Взгляд его наводил Иллариона на определенные ассоциации, которые ему совсем не нравились, потому он поспешил закрыть ему глаза.
«Что ж, как жил, так и умер, – вздохнул Забродов. – Наверно, все было предопределено изначально. Бандиты не живут до седин и до пенсии, на это, наверное, способны только наиболее хитрые, купившие свою жизнь ценою жизни вот таких глупых пацанов».
Илларион осознавал, что, пожалуй, он в окружении и что лучше быть в доме, чем прорываться через ворота. Создавалось впечатление, что здесь сосредоточена целая рота братков и все собрались только ради того, чтобы его уничтожить. Словно в подтверждение его мыслей, дверь в комнату распахнулась, и он испытал «Грозу» в действии. Теоретически же Забродову было все понятно. «Гроза» – автомат, предназначенный для поражения живой силы, в том числе защищенной бронежилетами, в темное время суток без демаскирования звуком выстрела и пламени. Он однажды уже имел дело с этой штуковиной, только давненько это было, но впечатление она оставила после себя на всю жизнь. Диоптрический прицел гораздо удобнее, чем в том же АК-47, можно еще использовать и в связке с гранатометом, правда на экземпляре Забродова был снят надульник, а вместо него установлен прибор бесшумной стрельбы. Да и скорострельность хорошая. Словом, Забродов мог возблагодарить судьбу за это замечательное оружие, если бы не нехватка патронов и тот факт, что дом уже окружали со всех сторон. Илларион, прокравшись в коридор, быстро метнулся в казарму. Он слышал, как коротко переговариваются на улице братки, и вместе с тем никто не
