решался войти в дом.
Илларион решил воспользоваться всеобщим замешательством. Выстрелом в лампочку он погасил свет в коридоре и, оставшись в кромешной тьме, воспользовался очками ночного видения. Установил растяжки на тот случай, если гости решат заходить через окна, а не через двери, и, упрекнув себя за недальновидность, тихо ступая по лестнице, полез на второй этаж, где лежал труп застреленного им снайпера.
В кромешной тьме, что стояла внизу, пацанам растяжку не заметить, полетят со страху вперед. Первых энтузиастов он и накроет, хоть с трех сторон пусть лезут, как тараканы. Карабкаясь по лестнице, Забродов приподнял над головой люк и проник в небольшое чердачное помещение. Труп снайпера был похож на уставшего человека, привалившегося к стене. Забродов взял его под мышки, оттащил от окна, пошарил по карманам, обнаружил один запасной магазин и с уважением взглянул на средство труда покойного.
«Винтовка Драгунова, – с почтением подумал Забродов, беря ее в руки. – В рекламе не нуждается однозначно. Жаль, что стрельба только одиночными выстрелами, но зато скорострельность неплохая и в умелых руках может быть очень опасным оружием. Шутка ли, до тридцати выстрелов в минуту. Как же ты бездарно распорядился этим богатством, – Забродов с недоумением взглянул на труп. – Вот что значит дай оружие дилетанту. Тут все, что надо, есть, даже патроны специальные: пуля со стальным сердечником обеспечивает лучшую кучность стрельбы. И прицел ПСО-1М – хорошая штука. Электрическая подсветка сетки, стреляй по всему, что обнаруживает себя инфракрасным излучением. Даже очки ночного видения не нужны. А ты как распорядился? Эх, ты, да я бы с такой штукой трижды пристрелил кого угодно, никто бы и до крыльца не добежал».
Расположившись на месте снайпера, Илларион лежал на холодном цементном полу и любовался приготовлениями к бою. Он заметил всеобщую панику: все суетятся, покрикивают друг на друга и поторапливаются. «Новый год, конечно, еще не скоро, да и вы уже не дети, а я не Дед Мороз, – усмехнулся Илларион. – Но все-таки трудно избавиться от привычки делать сюрпризы и любоваться фейерверками. Голливудское кино разбаловало российского телезрителя, в том числе и меня. Ему теперь везде спецэффекты подавай, даже сюжет на второй план отходит. Ну что ж, укоротим жизни ребяткам, – и Забродов, размахнувшись, швырнул одну за другой две гранаты во двор. – Хорошее средство для экономии патронов».
Пацаны как раз собрались брать дом штурмом, и спецэффект Забродова удался на славу, как будто горы динамитом взрывали. Во дворе на мгновенье стало светло как днем, да и внизу в доме порядком тряхануло, так что на какой-то момент Илларион испугался, что рухнет вниз вместе с полом. Дальше он смотрел в прицел и методично, словно в тире, стрелял в метавшиеся силуэты. Он продуктивно израсходовал два магазина: по патрону на брата. Ветер гнал смрадный дым и на второй этаж к Забродову, и он, мысленно поблагодарив Драгунова за такую замечательную снайперскую винтовку, откинул люк и спустился в кромешную тьму первого этажа, предварительно нацепив очки ночного видения. «Вот что значит инвентарь, – подумал Забродов не без удовольствия. – Все условия созданы для плодотворной работы. А Монгол, думаю, запомнит этот праздник надолго. Жаль, Бекас ничего не увидел. Ему бы понравилось».
Как и подозревал Забродов, первыми приехали менты и, обнаружив его стоящим среди всеобщего хаоса и костров догорающих машин, наставили на него свои пушки и начали истошно орать. Забродов ухмыльнулся и бросил оружие, хотя так и подмывало угостить свинцом и этих, разве что закон и совесть не позволяли. Забродов оглядывал двор с удивлением, словно не верил, что это его рук дело.
– В гараж спуститесь. Там люди живые. Девушка. Только, пожалуйста, сделайте так, чтобы она всего этого не видела. Она слишком впечатлительная натура.
Илларион лежал на земле, пока его обыскивали. А вскоре примчался и Федоров со своими ребятами, сам на себя не похожий от бешенства. Забродов лежал на снегу среди крови, смрадных чадящих колес, кусков металла, клочков обгоревшей бумаги, одежды и отчего-то улыбался совсем как набедокуривший ребенок, когда Федоров принялся его отчитывать.
– Забродов! Илларион, мать твою! Ты в своем уме?! Что здесь происходило?! Это же черт знает что! Ты же понимаешь, что тебе за это светит! Ты хоть оцениваешь масштабы? А, Забродов!
– По-моему, все хорошо. Я, между прочим, и не собирался с ними драться.
Федоров махнул рукой, и Забродов, поднявшись сперва на колени, прочно встал на ноги, слегка при этом поморщившись.
Федоров, насупившись, стоял рядом.
– Товарищ генерал, помните, вы говорили, что мне не поздоровится, если с Катей что-нибудь случится?
– Да, и еще раз повторю, Забродов! – наскочил на него генерал. – Есть у тебя дурная привычка впутывать в свои дела всех, кто находится рядом! И меня впутал! Думаешь, это все так легко объяснить? – он обвел рукой двор, который походил на место проходивших боев, не хватало разве что окопов, покореженной бронетехники да воронок от артиллерийских снарядов.
– Вам не поверят, товарищ генерал, – усмехнулся Забродов. – Для одного человека слишком много трупов. Катя жива, только она даже не помнит, как сюда попала. Как я подозреваю, ее накачали какой-то дрянью.
– Где Катя? Где она? – всполошился генерал, будто бы не Забродов, а он имел на нее виды и показывал собственным примером Иллариону, как надо беспокоиться за женщин.
– Там, в гараже, я ментов попросил, чтобы она не видела всего этого…
– Самая дельная мысль, которую ты высказал за последнее время! Аплодисменты, Забродов!
– Любопытно, где же Монгол? – спросил Илларион. – Хотел бы я с ним пообщаться.
– Попробуй опознай Монгола среди всего этого. Тут на целый год работы для следователей хватит.
– Товарищ генерал, – отрапортовал Забродов. – Боевое задание выполнено. Мною лично уничтожены члены бандформирования Монгола. К сожалению, главного зачинщика этого беспорядка здесь нет. Мне необходима ваша поддержка, товарищ генерал, и агентурные сведения.
– Вольно, Забродов, – устало махнул рукой генерал. – Ты все шутишь! А лучше бы подумал, где ночевать сегодня собираешься, если у тебя квартира похожа на морг.
Илларион задумался: «А прав же Федоров, где он ночевать-то будет? Неужели напросится в гости к Кате? Хотя, с другой стороны, тут нет ничего неприличного. А скорее даже наоборот. Пока я не разберусь с Монголом и Кексом, Катю я должен беречь как зеницу ока. Они ведь знают,
