class="p">Пока он отвлёкся, я осмотрела его тело и различные травмы. Порез на его бедре был самым глубоким и зловещим на вид, но он однако хорошо заживал. Порез на его бицепсе тоже был глубоким, но не таким сильным. Его рёбра всё ещё были в синяках, и я не могла сказать, стало ли им лучше или хуже. Его лицо в основном заживало, но глаза всё ещё были чёрно-синими от недосыпа, а раны на лице уже начали покрываться струпьями и, вероятно, рубцами.
Я отложила его очки в сторону, когда они были вымыты, и достала мочалку, чтобы протереть его. Я взялась за эту задачу так клинически и методично, как только могла. Это было так чертовски неловко.
Мои руки скользнули по его твёрдой, гладкой коже груди и напряжённым мышцам с осознанием, которого я отчаянно хотела избежать. Но я не могла.
Это происходило, и мне нужно было признать это, чтобы я могла двигаться дальше по своей жизни.
Кейн был привлекательным, даже великолепным. И у него была вся эта аура таинственности, которая была немного соблазнительной, если быть честной с самой собой.
Но это было всё.
Внутри он был пустым, жестоким человеком, который некоторое время назад потерял свой моральный компас. Моменты, когда он был чем-то большим, были просто моментами, мгновениями… проблесками человека, который перестал существовать, когда зомби стали нашей реальностью.
И вот тогда я приняла ответственное решение. Я не могла его вымыть. Я не могла переступить с ним эту черту. Он мог попытаться убежать, но я не сомневалась, что эти люди застрелят его без вопросов.
Вытащив свой охотничий нож, я схватила его за руки и крепко держала их, пока осторожно разрезала плотный пластик кончиком своего острого ножа. Кейн уставился на меня, пока встряхивал руками, потирая запястья, изо всех сил пытаясь вернуть им чувствительность.
Я сделала шаг назад и впервые по-настоящему вздохнула с тех пор, как встретилась с Кейном в его камере.
— Я оставляю это на твоё усмотрение, — объявила я, указывая на ручей.
Охранники были достаточно далеко, чтобы мы не были точно под прицелом, но всё, что требовалось, это один быстрый крик от меня, и они были бы здесь немедленно.
— Ты мне доверяешь? — изумился он.
— Нет, — честно ответила я. — Но я знаю, что ты предпочёл бы быть здесь со мной, а не в тех лесах один, без одежды и без оружия.
Его рот расплылся в мальчишеской улыбке, и он признал:
— В этом ты права.
— Кроме того, твой отец будет здесь через два дня, чтобы забрать тебя домой. Ты не хочешь упустить эту возможность.
Его улыбка дрогнула, и его глаза встретились с моими, в то же время он вошёл глубже в воду. Ручей доходил ему примерно до середины бедра, и первое, что он сделал — это опустился и погрузил всё своё тело в бурлящий поток. Он снова вынырнул из воды, провёл рукой по волосам, и на его точеном лице снова появилась эта поразительная улыбка.
— Мой папа приедет сюда? — спросил он в истинном замешательстве.
— Я полагаю, у Гейджа с ним какая-то ежегодная встреча?
— Ох, верно, — нахмурился Кейн, но поймал маленькую бутылочку шампуня, когда я бросила её ему.
Он продолжил мыть волосы и лицо, проводя руками по груди и рукам и… ниже. Я отвела глаза и решила, что наблюдать, как маленькие белые стремнины несутся по выступающим камням и ветвям вдоль берега, было самой интересной вещью, которую я когда-либо видела.
— Что ты собираешься делать, когда он придёт?
Это был мой шанс солгать ему, сказать ему точно, чего мы не собирались делать.
— О, нас здесь не будет.
Я старалась звучать как можно более причинно-следственно. Я почувствовала силу его взгляда ещё до того, как посмотрела в его сторону.
— Где ты будешь? — его слова были твёрдым камнем, и он перестал быть нежным со своим телом.
— Где угодно, только не здесь, — прошептала я.
Он шагнул ко мне, и я бросилась оправдываться за свою ложь.
— Ты не можешь ожидать, что я останусь, Кейн. Между нами ничего нет. И мы должны вытащить Миллера и Тайлер отсюда до того, как появится твой отец. Это никогда не было постоянным. Мы держали тебя не как домашнее животное. Ты всегда должен был вернуться домой.
— Риган, я никогда не планировал оставаться с тобой и твоей весёлой бандой неудачников. Я всегда планировал вернуться домой, — он вышел из воды и быстро провёл тонким полотенцем по телу, прежде чем я успела отвести взгляд.
Ладно, у меня, наверное, была возможность или две отвести взгляд. Гм.
Он снова натянул одежду, прежде чем я успела перевязать его раны.
— Подожди, мне нужно что-нибудь наложить на твои раны!
— Забудь об этом, — прорычал он приглушённым голосом, пытаясь расстегнуть серую рубашку поло с длинными рукавами. — Через два дня я буду дома, где смогу получить настоящую медицинскую помощь. Со мной всё будет в порядке.
— Ты не будешь…
— Риган, прекрати. Я не хочу сейчас говорить о своих травмах.
Он, наконец, разобрался со своей рубашкой и натянул её. Его джинсы были следующими, и он влез в них, стараясь, чтобы его грязные ноги не испортили их. Я наблюдала за ним, восхищённая его расстроенными, резкими движениями и сердитым хмурым взглядом. Он был вроде как… очаровательным, в этой страшной манере серийного убийцы. Он подтянул штанины джинсов, а затем принялся заново мыть ноги, вытирая их по одной за раз и тщательно надевая их носки и свои окровавленные чёрные ботинки.
Наконец, он встал и повернулся ко мне лицом.
Его джинсы всё ещё были расстёгнуты.
Серьёзно?
Но прежде чем я успела указать на это, он сердито застегнул ширинку с пятью пуговицами, а затем ткнул в меня рукой.
— Что? — я не могла себе представить, чего он хотел от меня в таком виде.
— Мои очки, — потребовал он.
Ох, это.
Я вложила их ему в руку, а затем наблюдала, как он их надевает, а затем обрабатывает себя дезодорантом и работает щёткой под струёй свежей воды. Он запихнул всё обратно в рюкзак и, не раздумывая, надел его.
— Ты знал, что это произойдёт, — иррационально фыркнула я. — Ты всегда знал, что я оставлю тебя.
— Ох, неужели я знал? — он говорил так раздражённо, что я едва могла воспринимать его всерьёз.
За исключением того, что он действительно выводил меня из себя!
— Да! — заспорила я. — Ты должен забыть меня! Я не какая-нибудь…
Но прежде чем я смогла высказать свою точку зрения, он
