В «Библио-Глобусе» подписывал свои книги. Читал верстку. Веселые ошибки: вместо «взлеты и падения импрессионистов» набрано «валеты и падения». У редактора Петровны истерика по поводу главы «Трофейное искусство». Патриотка. Кричит: «Все наше и ничего не надо отдавать!»
На 8 Марта преподнес Ще тюльпаны и печально-иронические стихи:
Восьмое Марта, Восьмое Марта!
Сейчас бы в школу! Да сесть за парту!
И быть девчонкой с косичкой тощей,
И без проблем бы жить попроще.
Смеяться громче и прыгать бойко,
И не бояться головомойки.
И видеть даль и перспективу
И что там дальше, за объективом…
Но все ушло и пролетело,
Что там бурлило, то обмелело.
И стало грустным все и так печальным,
Унылым, ужас как, и тривиальным.
Восьмое Марта, Восьмое Марта,
Картина глупая поп-арта:
Здесь перевернуто, там перемазано,
Здесь скособочено, там перевязано.
Тут где-то колет, а там болит.
Восьмое Марта – нелепый вид.
Прочитал Щекастику. Она: «Ну, знаешь!»
9-го поехал на ВДНХ на ярмарку. На стенде «Радуги» подписи девяти книг. На стенде «Олмы» выставлен мой XX век – 355 ре., пока это самая дорогая книга.
12-го поехал вторично на ярмарку, и впервые на стенде «Олмы» меня представляли. Какой-то Виталий, профессиональный представляльщик-говорун: «Уникальное издание», «впервые собрано» и прочее, представил меня каким-то выдающимся историком и писателем и даже обозвал драматургом, кем я отродясь не был. Короче, пример, как надо продавать, а точнее, впаривать книгу. В «Радуге» я обычно отдувался сам за себя.
19 марта – ярмарка прошла, и снова творческие будни. Предложил «Крестьянке» Франсуазу Саган, Марина (жена Льва Новоженова) отвергла: «Она вся облизанная, лучше Изабель Юппер». Юппер так Юппер, и начал сочинять про Изабель. Тоже искательница жизненного пути. Родилась в Париже, дочь крупного промышленника, училась в университете на факультете восточных языков… бросила. Окончила консерваторию и ушла с головой в кино – невысокая рыженькая блондинка с точеным профилем. Голубые глаза и характерная полуулыбка. В 80-е годы Юппер стала международной кинозвездой. Снималась в «Бесах», в «Мадам Бовари», в «Даме с камелиями», в «Школе плоти» и т. д. Любопытно было разобраться в судьбе самой Изабель Юппер и в женских разнообразных ролях, в которых она сыграла. Это Юппер, а еще писал о Давиде Самойлове. Совсем другая история и биография. И какие знаковые стихи. Вот что писал Самойлов (Давид Самуилович Кауфман) о судьбе России:
На нас, как ядовитый чад,
Европа насылает ересь,
И на Руси не станет через
Сто лет следа от наших чад.
Не будет девы с коромыслом,
Не будет молодца с сохой.
Восторжествует дух сухой,
Несовместимый с русским смыслом…
Признаюсь, что в моем дневнике нет стихов Самойлова, они приведены в тексте готовящейся публикации, и впоследствии очерк-эссе о поэте будет представлен в книге «Золотые перья». Так почему я добавил в старый дневник эти строки о России? А потому, что не хочу превращать эту книгу воспоминаний и дневников в надоедливую хронику своих дел, недугов, тревог и бытовых забот. В малых дозах, возможно, это интересно: «И писатели ходят в магазин и думают о том, как бы поменять прокладки в кране на кухне». Именно поэтому, исключительно для читателей, в книге много “оживляжа” – стихов, цитат, чужих высказываний. Все должно быть коротко, динамично, эмоционально и увлекательно. Время тягучих, длинных романов и мемуаров прошло. Это XXI век, детка! (16 августа 2019 г.)
Однако вернемся в 2005 год.
17-го марта не поехал на презентацию книги Анисима об Алле Баяновой (пытается идти по моим стопам) в Доме русского зарубежья. Анисим расстроился: «А ты в афише…»
На следующий день воленс-неволенс, а ехать пришлось куда-то далеко в гипермаркет «Мосмарт», и мне тут же презентовали огромный торт, сверху – отрывной календарь и шоколадом выложена дата «18 марта», по краям – гроздья винограда и большие клубнички. Это Миша организовал подобный почет и уважуху (слово не из моего словаря). К торту прилагалась бутылка французского вина и мобильник «Нокия» – все это подразумевалось как подарок ко дню рождения, которое уже прошло. После церемонии вручения пошли в торговый зал, и там я что-то говорил перед случайной публикой и подписал около 20 книг. И обратно нас отвезли на машине домой. И тут уж как не перефразировать: о бедном писателе замолвите слово!.. Бедным такие подарки не преподносят.
Дома пили чай с тортом, но прежде никак не могли всунуть большую коробку с тортом в холодильник – и такие бывают сладкие проблемы… А тут еще и ТВ сделало подарок, показав фильм Антониони «Тайна Обервальда» по пьесе Жана Кокто и с Моникой Витти в главной роли.
29 марта – в дневнике запись названа так: Злющая весна. То есть весны никакой нет и за окном – минус 12. Дневниковая запись обширная, поэтому только выжимка.
20 марта закончил Сержа Лифаря для «Вечорки» и приступил к Юлиану Тувиму в «Алеф». Тувим – польский поэт-сатирик, по национальности – еврей. Алхимик слова.
Ваши слова – как салонные моськи,
А мои – как разъяренные псы!..
На следующий день – развоз материалов. То пишешь, то развозишь, то получаешь отпечатанное и деньги, как белка в колесе или Чаплин в «Огнях большого города». А в последующие дни читал первый том кинорежиссера Эйзенштейна (для будущей публикации), сочинил наперед текст про майские свадьбы знаменитых людей. И взялся за Михаила Светлова. «Гренада, Гренада, Гренада моя!..» И, кстати, Светлова называли красным Гейне. Едкий пародист Александр Архангельский в довоенные годы высмеял Светлова в пародии «Лирический сон»: «Светлову приснился Генрих Гейне, и советский красный Гейне хотел почитать немецкому классику свои стихи, но тут Гейне побледнел
И с ужасом шепчет:
– Спасибо, не на…
Да, Гейне воскликнул:
– Товарищ Светлов!
Не надо, не надо,
Не надо стихов!»
Нет, не согласен, у Михаила Аркадьевича было немало хороших стихов и человек он был замечательный (он вошел в мою книгу «Золотые перья»). Ироник и хохмач, о себе говорил:
Я ведь не профессор МГУ,
А всего лишь скромный сын Бердичева.
И добавим тем, кто не знает: Светлов родился в бедной еврейской семье Шейнкманов.
Когда я занимаюсь кем-то, то стараюсь поглубже вникнуть в судьбу поэта или писателя, провести
