я получаю это, Эбигейл. — Толстые загорелые пальцы сжимают мои соски, и я наблюдаю за контрастом, когда он тянет их, и ощущения передаются непосредственно моему клитору.
— Ах! — говорю я с низким стоном. — Дэмиен, нам нужно…
— Ты права, — говорит он, перемещая меня, опрокидывая на спину на кровать. Затем я лежу там, глядя на него, когда он возвышается надо мной. Пальцы двигаются, когда моя грудь вздымается, проникая под кружево моих стринг и стягивая их на пятки.
— Дэмиен…
— Я собираюсь трахнуть тебя быстро, Эбигейл, — говорит он. — Быстро и жёстко прямо сейчас, чтобы напомнить тебе, чья ты и что ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел. — Его палец двигается по моей только что обнажённой влажности, подводит его к моему клитору и обводит один, два раза.
Я стону от этих ощущений, извиваюсь, требуя большего.
— Дэмиен, — говорю я хриплым голосом, который не похож на мой собственный. Я больше не протестую, не пытаюсь сказать ему, что у нас нет времени. — Мне нужно больше.
— Я точно знаю, что тебе нужно, детка. Я дам тебе это, когда буду готов. — Его улыбка становится откровенно коварной, когда он смотрит вниз на моё извивающееся тело.
Темные руки переходят к его поясу, медленно расстёгивая его, пока он наблюдает за мной. Моя рука движется к моей груди, всё ещё в бюстгальтере со спущенными чашечками, что, похоже, является любимым способом Дэмиена брать меня, и я потягиваю за сосок.
— Чёрт, Эбигейл. Так красиво, когда ты играешь с собой для своего мужчины. — Я прикусываю губу, стеснение берет верх. Он берет меня за подбородок, не сводя с меня глаз.
— Ты думаешь, что мне нужна милая невинная девочка, Эбигейл. Что я хочу похвастаться какой-нибудь матроной? Нет. Я хочу, чтобы все знали, что я самый счастливый человек на свете. Рядом со мной женщина, которая является влажной мечтой каждого мужчины, но только я могу играть с ней. — Мокрый палец перемещается к моему рту. — Соси это, как моя хорошая девочка, — говорит он шёпотом, и я подчиняюсь, мой рот открывается, чтобы принять его палец и пососать его.
— Вот так, rubia. Я знаю, что тебе нравится. Что тебе нужно. — Он выпрямляется, одной рукой заканчивая расстёгивать ремень и освобождая себя.
Я молчу.
Я не могу, всё моё тело охвачено пламенем и потребностью.
Его член в его руке, а его палец всё ещё у меня во рту, и я наблюдаю, как он поглаживает себя, капля предэякулята образуется на головке.
— Ты этого хочешь, Эбигейл? — спрашивает он низким и хриплым голосом. Я киваю. — Конечно, хочешь. — Он проводит головкой по моей влажности, и я стону, покачивая бёдрами.
— Да-да, — говорит он, перемещая руку с пальцами, мокрыми от моей слюны, к моей груди и надавливая. — Всё равно. Я решаю, когда ты получишь мой член, Эбигейл. Ты будешь лежать здесь, пока я не дам тебе его, да? — Я знаю, что он ищет ответа. Я киваю.
— Такая хорошая, блять, девочка, — бормочет он про себя, его рука мягко движется вверх, пока не обхватывает моё горло. Он вводит головку своего члена в мой вход и не сводит с меня глаз, ожидая, что я не подчинюсь. Ожидает, что я пошевелюсь, попытаюсь ввести его глубже.
Я не двигаюсь.
Я едва, блять, дышу.
Единственное, что есть в этой комнате, — это Дэмиен, его глаза, устремлённые на меня, и я использую их как спасательный круг.
Он улыбается.
— Моя хорошая маленькая шлюшка, — говорит он шёпотом, затем наклоняется вперёд, его рука сжимает мою шею, и нежно, так нежно прижимается своими губами к моим. Мои глаза закрываются от ощущения его тела над моим, его руки на моём горле, медленно сжимающейся, его дыхания на моих губах, и, наконец, его члена, медленно проникающего внутрь меня. Под таким углом всё так чертовски туго, и он заполняет меня идеально, почти болезненно.
Он стонет мне в губы, когда ощущения захватывают нас, но я не могу вымолвить ни звука.
Он выпрямляется, его рука мягко и быстро отпускает, позволяя крови вернуться к моему лицу, позволяя мне вдыхать воздух, а затем быстро вырывать его обратно, когда он отступает назад и снова входит в меня.
— Чёрт! Дэмиен!
— Чья ты? — требует он, рука, лежавшая на моём бедре, двигается, большой палец нависает над моим клитором.
— Твоя! Чёрт, боже, я твоя, Дэмиен!
— Кто получает эту киску, когда захочет?
— Ты. Боже, это ты! Ты!
— Для кого ты одеваешься, Эбигейл?
— Для тебя! Моё тело — твоё!
— Правильно, детка. — Он входит в меня, рука снова сжимая моё горло.
Он уже близко.
Я вижу это по его челюсти, по тому, как он входит глубже, по тому, как большой палец, который раньше висел над моим клитором, теперь обводит его с каждым толчком. Его рука сжимается, замедляя кровоток, отчего у меня кружится голова, и мои руки перемещаются к груди, сильно сжимая оба соска.
— Вот так, поиграй с собой для меня. Такая чертовски красивая.
Из моей груди вырывается шум, и он знает.
Он сильнее сжимает мой клитор, глубоко входит в меня и убирает руку от моего горла.
— Кончи для меня, Эбигейл. Прямо сейчас, блять, — говорит он, и я делаю это, потому что моё тело принадлежит ему, подчиняется ему. Когда мы вот так, оно больше не реагирует на меня.
В моих глазах темнеет, сквозь них проступают звезды, когда моё тело взрывается, спина напрягается, его имя вырывается из горла в виде беспорядочного крика. Слабо слышно, как Дэмиен продолжает врезаться в меня, а затем выкрикивает моё имя, прежде чем рухнуть на меня сверху. Он остаётся там, глубоко во мне, лёжа на мне в течение долгих мгновений, пока мы переводим дыхание.
Проходит время.
Проходят вечности.
В конце концов, мой разум догоняет вселенную.
— Нам нужно… идти, — говорю я, пробормотав через напряжённые лёгкие. Он кивает, его кожа ласкает мою.
— Возможно.
Он не двигается, и я не могу удержаться
