из того люка. Одна утащила тебя за волосы.
— Утащила?
— Туда, вниз, в подпол.
— Зачем?
— Не знаю, Зед. Это был сон. В снах происходят всякие странные вещи.
— И что же ты не бросилась мне на выручку?
— Сам виноват. Ты не сражался. Просто дал себя уволочь.
Зед покачал головой.
— Без боя бы я не сдался.
— Отпора ты не дал, — заметила Елизавета. — Так или иначе у меня имелись свои проблемы. Вторая кукла вся была покрыта скорпионами. И пыталась меня обнять.
— А ты? Ты-то дала ей отпор?
— Почему это тебя так волнует?
— Не волнует. Просто без борьбы я не дал бы утащить себя в подпол.
— Этот сон приснился мне, ясно? В своих снах можешь сражаться с куклой. Можешь разгромить целую армию кукол, если это даст тебе почувствовать себя мужиком.
— Вообще-то, мне тоже приснился сон про куклу, — сказал Зед. — Мне послышался шорох в комнате Люсинды. Я отправился посмотреть. Там была кукла, которая пыталась зажечь свечу…
Он бросил взгляд через комнату — туда, где спали Хесус и Пита. Заговорил тише прежнего:
— Куклой была Пита.
— Куклой?
— Она сказала, что Солано поймал ее и превратил в куклу.
— Да, это вполне в ее духе.
— Еще она сказала, что Солано поймал и тебя с Розой.
— Чтобы превратить в куклы?
— Ну да.
Елизавета немного об этом подумала.
— Ну, я хоть была миленькой куклой? — спросила она.
— Тебя я не видел. Проснулся с криком.
— Вот как… — заулыбалась Елизавета.
— Что? — спросил Зед.
— Я тебе снилась!
— Пожалуй. Хоть и не напрямую. Сама ты во сне не явилась.
— А как часто я тебе снюсь?
— Не задавайся. Ты видела меня в своем сне, — хохотнул Зед.
Елизавета почти отважилась поведать Зеду о событиях сна, предшествовавших появлению кукол, но все-таки не стала. Когда тебе кто-нибудь снится — это одно дело; когда сон превращается в фильм категории «X», — совсем другое. Вместо этого она сказала:
— Роза спрашивала, придем ли мы повидать ее снова.
— После того, как свалим с острова?
Она кивнула.
— И что ты ответила?
— Возможно.
Зед пожал плечами.
— Может, и навестим.
— Она мечтает о ночной посиделке в пижамах. Со страшными историями.
— Посиделке?
— Втроем. Ты, я и она.
Зед не ответил, и Елизавета ничего не могла прочесть по его лицу. Потом спросил:
— А где?
— У меня дома.
— Я слышал, у тебя шикарные хоромы.
— Простой гостевой домик.
— А тебе разрешено приводить своих гостей? — Ну конечно.
— Может, и я загляну как-нибудь?
В груди Елизаветы стало вдруг тесно. Пересохло во рту.
Зед просит о свидании?
— Если тебе захочется, — подчеркнуто беззаботно ответила она.
— Знаешь, — сказал он, — я тут подумал кое о чем…
Она заглянула Зеду в глаза.
— Да?
— Мне стало интересно, что ты об этом подумаешь…
— Да? — повторила Елизавета.
— Та газетная вырезка… Ну, про взрыв на фабрике фейерверков.
— А, ты про это… — Она постаралась не дать выплеснуться разочарованию.
— Мы решили, что Солано сам устроил тот пожар, убил всех этих людей, сбежал сюда, чтобы спрятаться от преследования, и в итоге остался тут навсегда. Ну а если его семья не погибла при взрыве? Что, если он не бросил своих домашних, а привез сюда, чтобы вместе жить на этом острове?
— Швейцарская семья Солано?[30]
— Не смейся, Элиза. Это вполне возможно.
— И никто никогда их не видел?
— Если Солано разыскивали копы, это даже логично, что он прятал родственников от чужих глаз. Единственный отшельник, живущий на далеком острове, выглядит далеко не так подозрительно, как целое семейство отшельников.
— Но держать их тут целых пятьдесят лет?
— Тут не совсем Таймс-сквер. Пеппер говорил, что никто даже не подозревал о существовании этого островка, пока городской совет не наткнулся на него лет десять тому назад. Думаешь, это сложно — прятать жену и дочерей от случайных визитов местных фермеров, приплывавших с куклами в обмен на овощи?
— То есть ты хочешь сказать, нас пытается убить не один Солано? Их тут целое семейство?
— Нет. Я хочу сказать, что мог ошибиться. Вероятно, Солано действительно умер. Но его жена и детишки все еще где-то здесь, или жена тоже умерла и остались только отпрыски.
— Так зачем же им было убивать Мигеля? И Нитро?
— Представь, что ты почти всю жизнь провела в бегах. Скрываясь от всех. Потом умирает твой отец — человек, защищавший тебя все это время. И тут на остров высаживается целая свора незнакомцев. Как бы ты поступила?
Она молча обдумала такую возможность. Наконец кивнула.
— Ты знаешь, Зед… Похоже, тебе удалось вторично раскрыть эту тайну…
И тут раздался истошный вопль Розы.
5
Полнейший дурдом. Роза продолжала кричать. Хесус и Пита проснулись, вскочили на ноги и желали знать, что тут творится. Зед наставил на них пистолет, требуя сохранять спокойствие, а Елизавету отправил посмотреть, как там Роза.
Она вбежала в комнату Пеппера. Несмотря на вопли, тот даже не проснулся и не оторвал голову от подушки.
Роза сидела рядышком, не отводя глаз с темноты за окном.
Елизавета присела на корточки рядом с кроватью.
— В чем дело, милая? Что случилось?
Роза повернула голову. Глаза выпучены от ужаса.
— Я ее видела… — пролепетала девочка.
— Кого? — переспросила Елизавета. По ее спине бежали мурашки.
— Она заглянула в окно.
— Кто, милая?
— Кукла, — был ответ.
6
Елизавета отказывалась этому верить. Начать с того, что окно расположено слишком высоко от земли, чтобы в него могла заглянуть кукла. Ну, может, если пять или шесть кукол встали бы друг другу на плечи, самая верхняя сумела бы подтянуться… Так или иначе, поверить в существование на острове целой труппы кукол-акробатов было непросто. А это значило, что Роза либо видела кого-то или что-то другое, либо — и это звучит куда правдоподобнее — все выдумала.
— Какая она была, милая? — спросила Елизавета.
— Ну… кукла, — ответила Роза.
— И… что еще?
— У нее были длинные волосы.
— То есть кукла была девочкой?
— Не знаю. Наверное.
— Она что-нибудь говорила?
— Она сделала мне ручкой.
— Что сделала?
Роза продемонстрировала королевское приветствие подданным: рука согнута в локте, ладонь ходит влево-вправо.
— А что было потом?
— Ты вошла.
— И кукла исчезла?
— Да.
Елизавета немного подумала и затем спросила:
— Может, тебе просто приснился кошмар?
— Нет, не приснился! Я не спала. Я ее видела!
— Тебе, наверное, показалось. Порой, когда человек видит сон, а потом вдруг просыпается, часть этого сна остается с ним. И человек уже сам не знает, спит он или нет. Путается.
Такое объяснение Розу явно не устроило. Она упрямо выпятила подбородок и уставилась на
