class="p1">— Даже это не сотрет с меня улыбку.
— А вот в этом я сомневаюсь, — ухмыляется Клемент.
Когда же эйфория несколько отпускает, я поднимаю насущный вопрос:
— Как думаете, столько наш слиток весит?
— По грубой прикидке, унций сто пятьдесят.
Что ж, золота значительно меньше, нежели я изначально надеялась, но даже так слиток тянет почти на сотню тысяч фунтов. После выплаты Стерлингу у меня останется восемьдесят тысяч — вполне достаточно для огромных перемен в жизни.
— Вести-то сможешь? — интересуется Клемент.
— Уже гораздо спокойнее, справлюсь.
Я задаю на навигаторе курс домой и выезжаю задним ходом с парковочного места.
Пять минут спустя мы плетемся по Тауэрскому мосту, тщательно придерживаясь установленной скорости в тридцать километров в час.
— А она ничего, правда?
— Она?
— Наша столица ночью.
Я на мгновение отрываю взгляд от дороги и смотрю на Темзу за боковым окошком. Даже с учетом лютой ненависти к вождению в Лондоне, не могу не восхититься открыточным пейзажем разноцветных огоньков, убегающих вдаль и отражающихся в мерцающих черных водах.
— Согласна, зрелище завораживающее.
— Да уж, жаль, что не увижу его снова, — буднично констатирует Клемент.
— Не понимаю, почему не увидите?
— Мы почти закончили, пупсик. Осталось только конвертировать золотишко в наличность, потом ты расплатишься с тем козлом, и дельце сделано. Не знаю, где окажусь после этого, но точно не в Лондоне.
— Ну вот опять, — вздыхаю я.
— Просто к сведению, пупсик.
Несколько километров мы едем молча, и все же в данном случае я не собираюсь оставлять тему.
— Только не поймите меня превратно, Клемент, но вам не приходило в голову, что у вас может быть какое-то психическое заболевание?
— Так ты считаешь меня шизиком, — фыркает он. — Хотя вполне логично.
— Я так не говорила, и психическая болезнь — это не смешно.
— Да не шизик я.
— Ох, не употребляйте это гадкое слово.
— Лады, с башкой у меня все в ажуре.
— Психическая болезнь вещь такая, что можно и не знать, что страдаешь от нее.
— Да к чему ты клонишь-то?
— Вы не думали обратиться к кому-нибудь?
— В смысле? К мозгоправу, что ли?
— Нет, к психиатру.
— Ну так и я о том же. Не, не думал.
— Почему?
Он отворачивается к окошку, явно давая понять, что тема ему наскучила.
— Клемент?
— Оставь, пупсик. Никакой мозгоправ мне не поможет.
— Я говорю об этом только потому, что меня беспокоит ваше будущее.
— Ты серьезно? — хмыкает Клемент.
— Совершенно.
На этом разговор и завершается. Вроде как.
В Брикстоне поток машин снова разбухает. Конечно же, не столь бурно, как раньше, однако скорость наша заметно снижается. В ожидании зеленого на одном из перекрестков я предпринимаю последнюю попытку продолжить разговор.
— Я понимаю, что вам не хочется говорить на эту тему, но можете мне кое-что пообещать?
— По части обещаний — это не ко мне.
— Хорошо, хотя бы можете взять кое-что на заметку?
— И что же?
— У меня есть знакомая, которая работает психотерапевтом в благотворительной клинике. Не хотите с ней поговорить? Никаких условий, никаких формальностей, просто поговорить.
— Ну и что мне это даст?
— Не знаю, но уж точно вреда от этого не будет, как считаете?
— Ты так говоришь, как будто это я принимаю решения.
— А кто же еще?
Клемент поворачивается ко мне.
— Как бы это ни шокировало, пупсик, но никто не властен над своей судьбой. Ни ты, ни уж точно я.
— Не понимаю.
— Добро пожаловать в клуб.
В конце концов меня охватывает досада. Да с чего мне вообще беспокоиться? Клемент дело свое почти сделал. Какое мне дело до его судьбы, когда я вот-вот заполучу денежки?
Возможно, досада моя отчасти объясняется тем, что мне действительно не наплевать на него. Кое-что, впрочем, сомнений не вызывает: Клемент не из тех людей, кого можно улестить на что-либо, ему противное. И если придется убеждать его, что медицинская помощь ему действительно необходима, это, очевидно, затянется надолго.
— Может, тогда подождем, что будет дальше? — смиренно предлагаю я.
— Только это нам и остается.
Клемент явно непоколебим в своих убеждениях, и я оставляю его в покое.
Проезжаем Кройдон и вскоре уже мчим по М25.
— Есть хочу, — внезапно объявляет Клемент.
С самого выезда из дома мой желудок крутило, что барабан стиральной машины, но после его слов я вдруг осознаю, что тоже ужасно голодна.
— Остановимся на следующей заправке и перекусим.
Съезд появляется только через двадцать километров, и за это время у меня разыгрывается зверский аппетит.
Хм, наверное, самое близкое к беременности ощущение, что мне когда-либо доведется испытать.
Когда мы наконец-то заезжаем на стоянку, я едва ли не захлебываюсь слюной, предвкушая пиршество яйцами по-шотландски и корзиночками с джемом.
— Клемент, вы не против пойти один?
— Это еще почему?
— Во-первых, вид у меня как у сорвавшегося спелеолога, а во-вторых, мне не хочется оставлять золото в машине.
— А, понял, схожу один, конечно же.
Я вручаю ему двадцатку и делаю заказ.
— И, Клемент, постарайтесь ни во что не влипнуть.
— Кто, я? Да ни в жизнь!
Он лучезарно улыбается и выбирается из машины. Я наблюдаю, как он идет по площадке и исчезает за дверьми заправки.
Впервые с момента нашего выезда из дома — почти пять часов назад! — я наконец-то могу немного расслабиться. Закрываю глаза и откидываюсь на спинку кресла. Здесь так тихо, не считая отдаленного гула транспорта с магистрали…
Разумеется, мысленно я уже начинаю тратить предстоящий куш.
Пожалуй, в первую очередь, как только расплачусь со Стерлингом, устрою себе отпуск. Как-никак, у меня много лет не было пристойного отпуска, что не могло не сказаться на моей стрессоустойчивости. Заплатить кому-нибудь за неделю работы в магазине проблемы уже не составит, так что единственное, над чем предстоит поломать голову, это место отдыха. В принципе, вполне неплохо можно расслабиться в коттедже на каком-нибудь английском курорте.
А можно и в домике на швейцарском озере.
На самом деле, совершенно без разницы куда ехать — главное, чтоб там было спокойно и не слишком жарко.
Я всего лишь хочу оставить эту неприятную историю в прошлом и жить себе дальше. И если кто и заслуживает некоторого ублажения и ежедневного обслуживания молоденьким мускулистым массажистом, так это я.
Последнюю мысль я даже смакую. И, пожалуй, чересчур долго.
Мое витание в облаках прерывается звуком открываемой двери. Фантазия об Антонио, массажисте с натруженными руками, лопается, словно мыльный пузырь.
— Ты спишь, что ли, пупсик?
Клемент с бумажным пакетом в руке забирается в машину.
— Нет, просто… просто мечтала об отпуске.
Устроившись на сиденье, Клемент роется в пакете и достает упаковку
