(теперь не существующий).48
Когда саксы утвердились на острове, король обещал давать им пищу и одежду, но когда число варваров умножилось, то он стал тяготиться своим обязательством. Бритты сделали прямое заявление в этом смысле пришельцам, а саксы стали думать и со своей стороны о нарушении договора.
Генгист, человек очень хитрый, убедившись в бессилии короля и его народа, обратился к нему с предложением вызвать еще бойцов из отечества. «Нас мало, – говорил он, – если позволишь, мы пошлем гонцов на родину нашу, пригласим воинов, и тогда мы в большем числе будем сражаться за тебя и за твой народ». Король согласился, и послы воротились с новыми воинами на 16 киулах; также на одной из них находилась прекрасная девушка – дочь Генгиста. Имени ее Ненний не знает; у позднейших писателей она называется Ронуэнна. По случаю прибытия родичей Генгист устроил пир, его дочь прислуживала и подавала вино и сикеру (secerum). Король Вортигерн, воспламененный красотою девицы, выпитым вином, а еще больше сатаною, который вошел в его сердце и возжег страсть, потребовал у отца, чтобы он отдал свою дочь ему в жены. «Все, что попросишь, отдам за нее, хотя бы половину царства». Посоветовавшись со своими, Генгист потребовал уступки страны, которая на их языке называлась Canthgueralend, а на кельтском – Кент (Chent). Таким образом язычники получили Кент, а король Вортигерн – девицу, которая сделалась его женой. Пользуясь влиянием на своего слабого зятя, Генгист постоянно привлекал к себе из-за моря новые толпы соплеменников. Затем следует у Ненния совершенно баснословный рассказ о том, как Вортигерн женился на своей собственной дочери и имел от нее сына. За это он был проклят святым Германом, прибывшим в Британию, лишен царства и должен был построить для собственной безопасности крепкий замок на окраине своих прежних владений. Но мудрецы объявляют Вортигерну, что постройка не удастся, пока не найдено будет дитя, рожденное без отца, и замок не окропится его кровью. Является на сцену этот таинственный мальчик, который в позднейшей переделке легенды Ненния прямо называется волшебником Мерлином (в истории британских царей Готфрида Монмутского, XII в.).49
Между тем борьбу с пришельцами ведет сын Вортигерна – Вортемир (Guortemir); он одержал несколько побед над Генгистом и Горзою, вытеснил их из Кента, так что они держались только на острове Танет. Генгист отправил послов за море в Германию, и на огромном числе киул прибыли новые подкрепления. Он, впрочем, восторжествовал над противником не столько силою оружия, сколько вероломством и обманом. В борьбе пали Горза и Вортемир; место сына опять заступил Вортигерн; Генгист предложил возобновление дружбы и мира. На пиру, который последовал за примирением, Генгист обратился к своим спутникам, которые спрятали в своей обуви скрытое оружие, со словами «Еа Saxones ni-med ouri saxes!» («Эй, Саксы, возьмите ваши ножи!» (или короткие кинжалы). Триста старейшин, спутников Вортигерна, были зарезаны, он сам взят в плен и закован в цепи. Для выкупа своей жизни он уступил саксам в это время многие области, именно Eastsex, Suthsex, Medelsex (Эссекс, Суссекс, Мидлсекс).
Если бы мы пошли дальше и обратились к писателям XII века, то мы нашли бы у них еще больше подробностей о Генгисте, его дочери и его товарищах.
Но очевидно, эти подробности имели бы еще меньше исторической достоверности. Всякий раз, когда рассказ об известном факте из сухого и краткого обращается в более подробный и сложный, мы имеем право быть подозрительными: откуда являются эти подробности, эти лица и названия, неизвестные ближайшим свидетелям события, менее отдаленным от него по времени? Что касается Ненния, то у него уже замечается сильная примесь баснословия и легенд, подчерпнутых, по-видимому, из народных сказаний его кельтической родины. У него в первый раз идет речь о короле Артуре, который является преемником Вортигерна и предводителем национальной борьбы бриттов с саксами; Ненний, впрочем, сообщает только сухое перечисление побед, одержанных Артуром, и несколько данных о его путешествии в Иерусалим.
После небольшого отступления в область сомнительных и прямо баснословных преданий обратимся к несомненным историческим явлениям. Возможно, но, проблематично, что англосаксы явились по зову бриттов, но во всяком случае, если бы это даже и было так, то они скоро сбросили с себя роль помощников и сами стали завоевателями. Не тронутые цивилизацией и не подчиненные влиянию римской культуры, саксы по характеру и жесткости своего завоевании могут сравниться с вандалами; кроме того, они явились в Британию, будучи язычниками, и долго не поддавались влиянию христианства.
Там, где саксы уселись прочно, они совершенно уничтожили следы римской культуры, и это составляет отличительную черту их завоевания, которая бросается в глаза при самом поверхностном обзоре. Саксы не усвоили господствовавшего римского языка, не изменили своей веры, как это было с другими завоевателями-варварами. В тех местах, где поселились готы, бургунды, франки, следы местного галло-римского населения сохранились до нашего времени в названиях городов, местностей и т. д.
В Британии полная противоположность – римские названия городов, за исключением весьма немногих (Лондон – Londinium, Линкольн – Lindum), изменились на немецкие. Следов латинского языка, кроме нескольких слов (ehester от castrum, street от strada), также почти не осталось. Точно так же потеряли всякую силу и законы римские, религия и обычаи. Другие варвары-завоеватели, признавая принцип права личности, даже издавали новые законы для романского населения своих новых владений; здесь римское право исчезло совершенно и не оказало никакого влияния на развитие англосаксонского законодательства. Одним словом, все показывало разрушение прежней цивилизации, полное уничтожение культурной римской Британии.
Впрочем, при этом необходимо заметить, что с завоеванием нельзя связывать идею о полном, поголовном истреблении всех жителей острова. Есть исследования, которые имели целью доказать происхождение теперешних англичан от древних кельтов Британии, и выводы исследователей служат лучшим доказательством, что не все побежденные были истреблены при завоевании. И действительно, медленный ход самого процесса подчинения (150 лет), обращение некоторой части туземцев в рабство, наконец, сохранение независимости кельтов Валлиса, Корнваллиса и большого королевства Страсклейда (Strathclyde), все это позволяет думать, что в жилах теперешних великобританцев есть кровь древних кельтов. К концу VI века кровавая борьба была окончена; процесс подчинения завершился образованием нескольких самостоятельных варварских государств на почве Британии. Обыкновенно говорят, что государств было семь и называют их англосаксонской Гептархией (Heptarchia – семивластие). Но, в сущности, число их долгое время колебалось (то больше, то меньше), и даже эти семь главных государств составились из более мелких. Они были управляемы альдерменами (соответствовавшими principes германским), распадались на сотни, в свою очередь состоявшие из отдельных общин.
Первыми пришли сюда и
