первое предположение, но я в самом деле уверен, что всё это дело времени и некоторых усилий с вашей стороны. Как только Таисия полностью вам доверится и примет своё новое положение Луны — тогда и появление волчицы не заставит себя долго ждать.
— Если вы сможете что — то предпринять, — ощерился я. — Озолочу.
Натан склонился голову в почтительном поклоне.
Полночи я провёл в лесу, размышляя о своей паре и в тоже время пытаясь погасить сводящее с ума желание плоти, которое возникало каждый раз, когда я думал о Таис.
С каждым днем, желание становилось всё нетерпимей и навязчивей. Я даже пытался пару раз трахнуть каких — то приблудных девок, чтобы просто спустить пар, но… они, даже с накаченными грудями и рабочими губками, не возбуждали меня так, как бледная, испуганная Таис.
Казалось бы, что такого в этой самке? Ну, носит она моего щенка — так ведь ничего в этом сверхъестественного нет: в истинных парах процент потомства всегда выше, чем после обычных случек.
Да, она красавица — но у меня в спальне перебывала толпа куда более красивых девок, и куда более умелых, чем моя скромница — жена.
Впрочем, я уже предвкушал, что когда — нибудь научу её … плохому.
Нет, в самом деле, что в ней такого особенного?
Сам я, кажется, не знал ответа на этот вопрос. Только память сама услужливо подсовывала те моменты, когда я понемногу начинал узнавать свою пару.
То, как она обстоятельно слушает врачей и детально выспрашивает о здоровье нашей малышки.
Как она легко относится к вспышкам гнева маленького Ильи, которые пугают даже Настю, но которые с таким спокойствием встречает моя пара. Таис на самом деле помогает мальчишке — и при ней он и впрямь становится управляемей.
Но самое нежное воспоминание я храню глубже всего — у самого сердца.
Таис, отдыхая в оранжерее, расслабленно сидит в удобном большом кресле и, поглаживая живот, тихо воркует с нашей дочкой.
— Ты у меня будешь самой красивой девочкой на свете. И самой счастливой. Я буду наряжать тебя в девчачьи платьица, завязывать тебе большие банты из широких лент. Твой папа будет сажать тебе к себе на плечи, и ты будешь пачкать его волосы сахарной ватой.
Я до сих пор сам себе не верил, но именно в тот момент, когда я тихо стоял позади Таис, мне удалось немного залезть в её мысли… Нет, она не представляла конкретного мужчину рядом с собой — его фигура была затемнена. А вот зато дочку я «увидел» в деталях — в мыслях Таис, у нашей дочери были мои глаза.
— Я не хотела рожать ещё одного ублюдка, слышишь? — истошно визжал женский голос. — Я не хотела носить в себе это, похожее на тебя.
— Ты не могла, Мадлен! НЕ могла!
— Я счастлива, что избавилась от этого!
Тая
Как выяснилось, не одна я была взволнована приездом американского специалиста. Илья Романович, Фернандо, Настя … даже Гильермо хотели знать, как прошёл мой первый прием у Натана.
И если остальные просто осторожно поинтересовались о том, как я себя чувствую, то Гильермо устроил мне настоящий допрос с пристрастием.
— Ты уверена, что этому Кошински можно доверять? — спросил Ги, пока мы с Ильёй собирали замок из лего.
— А почему я не должна ему доверять? — не поняла я. — Илья Романович и сам Альфа одобрили его приезд.
— Мне как — то неспокойно, — признался бета. — Знаешь, у нас не слишком теплые отношения с бостонской стаей, поэтому удивительно, что Грег так быстро откликнулся на просьбу нашего врача.
— Натан сказал, что ему интересно будет работать со мной, потому что я… сумела выжить в одиночку. Без стаи.
Взгляд Гильермо, обращённый на меня, моментально потеплел.
— Что ж, — кивнул мужчина. — Это могло быть причиной.
— Достаточно веской для приезда сюда?
— О, да, — кивнул Гильермо. — Скажу честно: не просто так Альфа попросил тебя поработать с мальчиком.
Илюша, не обращавший никакого внимания на нас, продолжал увлеченно строить замок. Заметив, что пару деталек поставлены неверно, Гильермо наклонился к мальчику и мягко, на ломаном русском, подсказал ему, что надо делать.
Я в очередной раз подумала о том, какой замечательный отец получится из этого мужчины.
Если бы только он нашёл меня раньше… Если бы только…
— Кстати, хотел спросить, — подняв на меня взгляд, Гильермо мягко поинтересовался. — Анхелика сказала, что ты начала работать по вечерам?
— Это не замок, а какая — то большая деревня, где все про всех знают, — покачала я головой.
— Не все про всех, а только Альфа и бета про всех, — поправил меня Ги. — Тай, ну зачем тебе напрягаться, а? Ты же беременная.
— И что? — не поняла я. — Как это влияет на мои мозги и способности выполнять работу.
— Никак, — рассмеялся мужчина, подняв руки вверх — словно сдаваясь на милость победителя. — Просто тебе не зачем работать.
— Ещё как есть за чем, — возразила я. Между нами повисла напряженная тишина.
— Валуа знает?
— Я ему не говорила.
— Значит, скорее всего нет… Тая, я буду более чем счастлив, если ты позволишь себе пользоваться моим банковским счётом.
— Что? — не поняла я. А когда поняла, жутко покраснела. — Нет, Гильермо, спасибо! У меня полно кредиток… Мне пока не надо, но если понадобится…
Гильермо сжал руку в кулак.
— Никто не может тебя заставить. Не хочешь быть ему обязанной — отлично. Просто попроси присылать все свои счета мне.
Тяжело вздохнув, я покачала головой.
— Гильермо, спасибо, но… чем это будет отличаться от денег Этьена?
— Я — не он!
— Это — так, — кивнула я, проглатывая навернувшиеся слезы. — И мне очень жаль, что это так. Но он — отец ребенка, которого я ношу.
— Это ещё не означает, что ты должна быть к нему привязанной, — тут же возразил мужчина. — Если ты решишь построить свою жизнь без него — тебя никто не осудит. Да в человеческом мире почти половина свадеб заканчивается разводом.
Я молча кивнула, решив пока ничего не отвечать.
Просто потому что сама не знала, как мне поступить.
С одной стороны, я понимала, что ребенку лучше будет расти в стае среди своих — и в этом случае, я обязана была либо вернуться назад к Этьену, либо принять щедрое предложение Гильермо. Вернуться назад к Этьену я не могла — это было бы равносильно самоубийству. А вот Ги… Рациональная часть меня давно требовала согласиться на его предложение. Бета нравился мне — моей запуганной, истерзанной человеческой половине. Но в тоже время было кое- что,
