Книга Извращенная преданность - Кора Рейли

— Я, — перебила Леона. — Мои деньги ничем не хуже других.

Люди вокруг начали пялиться. Я схватил ее за руку и вытащил из кожаной кабинки, подальше от Гриффина.

— Значит, ставка все еще в силе? — закричал он.

Вот почему он нравился Римо. Он всегда был сосредоточен на работе, никогда не отвлекался.

— Да! — крикнула в ответ Леона.

Я потащил ее в подсобку, а потом вниз, в кладовку, кипя от злости. Только когда дверь за нами закрылась, я отпустил ее.

— Ты что, с ума сошла?

— Мне нужны деньги, чтобы расплатиться с долгами матери, помнишь? — пробормотала она.

Пошатываясь, я двинулся к ней, прижимая к стене. Она сводила меня с ума.

— И ты думаешь, что сможешь сделать это, создав новые долги? Боулдер выиграет, а ты проиграешь не только пятьдесят, но и еще двести. Я не думаю, что они у тебя есть, и скоро их будет вдвое больше.

Она бросила на меня взгляд «ну и что».

— Я знаю, что значит быть в долгу перед Каморрой. — Впервые она произнесла букву «р» так же, как и я. — Я поняла, что значит быть в долгу перед Капо.

Я прижал ладони к стене рядом с ее головой, глядя на нее сверху вниз.

— Ты видела, что значит быть в долгу перед Римо, но никогда не чувствовала, что значит быть в долгу перед нами. Есть огромная разница между этими двумя сценариями.

Она безрадостно улыбнулась. Нет. Так неправильно на ее веснушчатом лице. Эта улыбка была для других. Не для нее.

— И кто заставит меня почувствовать, что это значит? Кто напомнит мне о моих долгах? Кого Фальконе пошлет делать свою грязную работу? Кого он пошлет сломать мне пальцы или отвезти обратно в подвал?

Я ничего не сказал.

— Кто заставит меня истекать кровью и умолять, Фабиано? Кто?

Она покачала головой, глядя.

— Ты его исполнитель. Его окровавленная рука. Это тебя я должна бояться, верно?

Она выпрямилась и потянулась к ножу в моей нагрудной кобуре. Я позволил ей это сделать. Она выдержала мой взгляд, когда вытащила его.

— Кто проткнет мою кожу этим ножом? Кто прольет мою кровь этим клинком? — она прижала кончик ножа к моей груди. — Кто? — это был всего лишь шепот.

Я наклонился ближе, даже когда лезвие рассекло мою рубашку и кожу. Леона отдернула руку, но я придвинулся еще ближе.

— Надеюсь, ты никогда не узнаешь, — пробормотал я. — Потому что это точно буду не я, Леона.

Она выдохнула, и я прижался губами к ее губам, мой язык требовал входа. И она открылась, целуя меня в ответ почти сердито.

Нож со звоном упал на землю, когда я просунул руку между нами и в ее трусики, пока не нашел ее горячий центр, уже влажный. Я провел пальцами по ее клитору, заставляя ее задыхаться. Я скользнул пальцем в ее тугой жар. Так чертовски жарко. Она напряглась от чужеродного вторжения, но смягчилась, когда я прижал ладонь к ее комочку нервов. Я медленно трахал ее пальцем, позволяя привыкнуть к ощущениям.

— Я не хочу больше видеть, как ты делаешь ставки. Слышишь меня? И никаких других запутанных способов заработка. Я не всегда смогу защитить тебя.

Она фыркнула, ее глаза остекленели от удовольствия, когда я медленно вошел в нее пальцем.

— И как же мне вернуть долг матери? Или, может быть, ты не хочешь этого, чтобы шантажировать меня?

Ее голос дрожал от желания. Самый сексуальный звук в мире.

Я провел костяшками пальцев по ее боку к груди и провел соском по рубашке, чувствуя, как она дрожит от моего прикосновения. Она приближалась.

— Это хорошее начало.

Я просто дразнил ее. Она отпрянула, заставив меня убрать палец.

— Нет, — прошипела она, как раненый зверь. — Я сказала тебе «нет», и это остается в силе. Ты сам сказал, я не стою твоего времени. Я ничто, помнишь?

Я покачал головой.

— Ты не ничто.

Если бы это было так, Римо не дышал бы мне в затылок.

— Кто же я тогда, Фабиано?

Я наклонился и медленно поцеловал ее, позволяя ее запаху и вкусу поглотить мои чувства, прежде чем я отстранился. Ее щеки пылали.

— Ты моя.

Я отступил назад, повернулся и оставил ее одну в кладовке.

ЛЕОНА

— Ты моя.

Я ошеломленно смотрела ему вслед. На мгновение он посмотрел на меня так, словно я была необъяснимо драгоценна.

Было ли это больше, чем его желание владеть мной?

Не будь дурой.

Он был убийцей. Чудовищем. Он был правой рукой Фальконе. Он был исполнителем.

Я содрогнулась при мысли о том, что он делал с людьми по приказу Фальконе. Он не был тем симпатичным парнем, которого я в первый раз увидела. Как я могла принять его за кого-то, кроме убийцы? Фабиано был многим, но милым или добрым среди него не было. И все же я влюбилась в него. Что это говорит обо мне?

Этот город был прогнившим, коррумпированным и жестоким. Дьявол глубоко вонзил когти в землю Вегаса и не отпускал. Если я хочу выжить в этом городе, я должна играть грязно, как и все остальные. Я взглянула на часы. Три часа до финального боя, пока Боулдер не вернет мне деньги. Фабиано сам сказал: он не всегда мог защитить меня, а я этого не хотела. Мне нужно взять все в свои руки. Что-то на земле привлекло мое внимание. Нож Фабиано. Я подняла.

Я быстро бросилась вверх по лестнице, ища в баре Фабиано, но он исчез. С облегчением я поспешила к Шерил.

— Мне нужно ненадолго уехать. Я скоро вернусь.

— Эй! — она окликнула меня, но я уже уходила.

Я вернулась через час с несколькими таблетками моей матери в кармане. Именно их она принимала, когда не могла достать метамфетамин. От них у нее кружилась голова, а сердце колотилось в груди, как барабаны. Я надеялась, что они сделают то же самое с Боулдером.

Мои нервы были на пределе, когда начался предпоследний бой. Боулдера я еще не видела. И если он не явится на бой пораньше, я не смогу вручить ему бутылку воды, которую приготовила для него.

— Что с тобой сегодня?

Шерил взяла у меня стакан с пивом. Пенна уменьшилась. Она бросила ее в раковину, затем вытащила новую и отдала мужчине в конце стойки.

А потом лысый мужчина с бочкообразной грудью, известный как Боулдер, наконец вошел в бар и направился в раздевалку.