не очень, но выпивка всегда на высоте. Яркий зелёный свет манит Артура Уэйнрайта, словно блуждающий огонёк на болоте, но каждый раз Артур проезжает мимо. Он вспоминает лицо дочери, её сломанный нос, кровь, слёзы и свой собственный ужас от того, что натворил. Четыре года Артур проезжал мимо, но не теперь. Сейчас ему снится яркий зелёный свет неоновой вывески, Артур приближается, подходит всё ближе, прекрасно осознавая, что утонет в прекрасных и горьких тридцати пяти сортах наслаждения. В реальности же Артур Уэйнрайт забился в угол больничного коридора и плачет. Но Джереми его не жаль, ему никого здесь не жаль. После того как он своими глазами увидел Мэйми и держал её в руках, пока она задыхалась и умирала, он начал понимать, что страдания бывают разными. И страдания всех этих людей представлялись ему ничтожными. Совершенные снаружи, эти люди сами пожирают себя изнутри, искалеченная же Мэйми внутри себя сохранила гармонию – парадокс.
Он жалел, что послушал Джейн и придерживался принципа «не навреди». Джейн говорила о невинных людях. Но ведь здесь нет невинных – есть здоровые и больные, как там было в той колыбельной? «Уж сердце полно всего, что темно». Джереми изо всех сил отгонял от себя мысль, что и его собственное сердце ничуть не светлее. Ненависть, обида и горечь переполняли его.
Он вошёл в вестибюль и увидел рядом со стойкой администратора небольшой телевизор, работающий без звука. Джереми прибавил громкость почти до максимума, чтобы услышать хоть что-то за воплями персонала госпиталя. Пожарные, густой дым без огня, множество полицейских машин, машин скорой помощи, толпы людей, сгрудившихся возле оцепленного лентой дымного пятна на месте дома Эллен Уитл. Среди них он узнал мальчишку, который видел, как похитили Джозефа, вид у того был потрясенный и какой-то болезненный, жалкий. Кажется, он говорил, что его зовут Стэн, что ж, Стэну очень повезло, что его не было в доме Уитлов в момент взрыва, но, как и Джереми, тот вовсе не выглядел счастливым. Картинка сменилась, и на экране возник Карлайлский собор и площадь, где собралась толпа людей и несколько полицейских машин. Проклинающий камень по-прежнему стоял на своем месте, неуместный, уродливый. Симпатичная дикторша национальных новостей бегло заговорила об ужасах, настигших сегодня Карлайл. «Эти страшные события потрясли всю Великобританию. Жители города опасаются новых взрывов и жертв. Полиция отказывается давать комментарии, сообщив лишь, что данные события вряд ли связаны с террористами и, скорее всего, преступные действия были направлены против семьи богатой наследницы Эллен Уитл, в девичестве Диккенс. Сегодня утром из дома Уитлов был похищен один из сыновей-близнецов – Джозеф Уитл. Позже он был найден убитым на городской площади возле памятника в честь празднования миллениума. Спустя час после обнаружения тела Джозефа Уитла, на Леттерби стрит прогремел взрыв, взорвался дом Эллен Уитл. Известно, что на момент взрыва в доме находилось четыре человека: Уильям Уитл, Гарольд Уитл, Лиза Дане и сам подрывник – Джилрой О’Лири. По неподтверждённым данным взрыв произошёл в подвале дома. Каким образом О’Лири пробрался в дом Уитлов пока неизвестно. Полиция заявила, что на нём была взрывчатка, однако, сам Джилрой О’Лири ни с какими террористическими организациями связан не был, и как к нему попала взрывчатка полиции ещё предстоит выяснить. Мы предполагаем, что преступления против семьи Уитлов были совершены в сговоре и тщательно спланированы, однако причина не ясна. Подозреваемый в убийстве Джозефа Уитла Натаниэль Гейт пока не найден, полиция разыскивает его машину и опрашивает очевидцев. Эллен Уитл, потерявшая обоих детей и мужа, отказывается давать комментарии и не идёт на контакт с прессой. Сейчас эта женщина, на долю которой выпало столько бед, была бы мертва, если бы во время взрыва находилась у себя дома, но Эллен Уитл в этот момент была в полиции на опознании тела своего ранее похищенного сына. Скотланд-Ярд и местная полиция…».
Чья-то рука резко нажала на кнопку на узкой панели телевизора, и тот смолк, обиженно икнув напоследок. Джереми обернулся и увидел мать. Красивая, ухоженная, приятно пахнущая и дорого одетая, она сильно диссонировала со стерильным интерьером больницы, не говоря уже о её безумных обитателях.
– Прекрати это немедленно! – Диана возвышалась над ним как маяк над волнами. Она смотрела по сторонам с выражением раздражения и усталости. Люди кричали, стонали, валялись на полу, ползали, рвали на себе больничную форму, волосы, раздирали ногтями кожу, бились головами о стены, некоторые тихо плакали по углам, иные орали во всю глотку.
– Что прекратить? – Джереми так устал, что даже не удивился её появлению.
Искажённое гневом лицо матери склонилось над ним:
– Ты прекрасно знаешь, что! Прекрати сейчас же!
Уже интересно. Неужели она всё знает.
– Хочешь мне что-то рассказать, мама?
Он закрыл глаза, стоны и плач стихли. Больница погрузилась в тишину, агония прекратилась, но нечто всё ещё вибрировало в воздухе, будто о землю только что ударился огромный колокол, сорвавшийся с высокой башни. Джереми и Диана оглядывались вокруг, она с досадой, он с равнодушием. Люди начинали приходить в себя, выглядело это и комично, и жутко. Взъерошенные, растрёпанные, в порванной одежде, со ссадинами и царапинами на телах и лицах. Некоторые на полу, иные на ногах, все они с недоумением глядели по сторонам и друг на друга, словно впервые видели всё, что их окружало. Они казались детьми, потерявшимися, забытыми, растерянными.
– Чёрт бы тебя побрал, Джереми! – прошипела Диана, схватила сына за руку и быстро повела к выходу из больницы.
Люди ещё не пришли в себя, и никто не обратил внимания на них.
– Завязывай с этим! Я сказала, завязывай! Мы едем домой немедленно.
Они вышли из здания, и тяжелые двери негромко захлопнулись за ними. Джереми с наслаждением втянул в себя уличный воздух, духота больничных палат осталась позади вместе с Джейн и маленькой Мэйми. Они остались там, и он больше никогда не увидит их, он больше никогда не поговорит с Джейн. Диана тянула его за руку, словно это была ручка от её багажа, не оглядываясь на него, не произнося ни слова. Её осенние туфли звонко цокали каблуками о тротуарную плитку, а бежевое пальто, которое она в спешке не застегнула, развевалось на ветру, как и её красивые каштановые волосы, пахнущие сегодня Dior. Они обошли больничный блок и Джереми увидел такси, ожидавшее их.
– Садись в машину, – Диана открыла Джереми заднюю дверцу.
Он послушно сел, Диана последовала за ним и велела таксисту трогаться, нервно поглядывая по сторонам из окон машины.
– Куда мы едем? – спросил Джереми, глядя в окно.
