оттенком диких зимних ягод. Наши лица едва не соприкасаются, и я кончиком носа ощущаю теплый туман дыхания. Мы стоим так неизвестно сколько. Как же я истосковалась по таким взглядам, таким прикосновениям! Знакомым и до сих пор возбуждающим, комфортным и волнующим.
Ро снова улыбается, наклоняет голову и нежно целует меня в шею. Позади меня поют птицы, печет спину солнце, и я снова ощущаю себя живой.
И тут я вспоминаю про монеты в руке. В той, которую держит Ро. Я пытаюсь отдернуть ее, но Ро крепко вцепляется в нее. Дергаю еще раз, сильнее, но хватка Ро, как клещи. Я ощущаю прикосновение монет, зажатых между нашими ладонями. Воздух тяжелеет, становится влажным; небо темнеет, приобретая лиловый оттенок.
– Ро, – тихо говорю я. – Ты что, хочешь ограбить меня?
– Поцелуй меня, – говорит в ответ Ро. – Поцелуй, и узнаешь, хочу ли я тебя ограбить.
Лиловое небо словно разрывается, и из прорехи идет теплый дождь. На нас падают ленивые, крупные капли.
– Похоже, что да. Ты хочешь ограбить меня, Ро.
Внезапно Ро сжимает мою кисть еще сильнее и выкручивает мне руку за спину. Меня обжигает боль, пронзающая руку молнией от запястья до плеча. Я кричу, плачу, ненавидя себя за то, что не могу быть сильнее и умнее. Даже в этом странном мире, отчасти придуманном мной самой.
Монеты вылетают из моих рук и падают в грязь, где уже начинает образовываться лужа. Мы с Роем бросаемся за ними и, помешав друг другу, спотыкаемся и падаем. Только оказавшись на животе, я чувствую нож сестры Ассумпты у себя за поясом. Лезвие упирается в кожу, рукоять царапает грудь.
Ро дотягивается до лужи с монетами раньше меня. Мне не остается ничего другого, как вытащить нож и броситься вперед. Я пытаюсь вырвать монеты и в итоге сажусь на Ро верхом, обхватывая ногами их талию и приставляя нож к горлу.
– А ну отдай, – приказываю я, переведя дыхание.
Неужели я угрожаю ножом своему «бывшему»? И Ро ли это вообще? Вдруг передо мной «фальшивый Ро»? Враг?
Фальшивый Ро разжимает кулак и монеты снова падают в грязь.
– Ты должен перевести меня через мост, не так ли?
Фальшивый Ро просто кивает. Я провожу острием ножа для писем по его коже.
– И что? Ты хотел забрать монеты и оставить меня на этой стороне реки?
Снова кивок, за которым следует хриплый, влажный кашель.
– Не так уж давно я смотрел на тебя в такой позе, – наконец произносит Фальшивый Ро.
И я едва не умираю от неловкости. Потому что, если не считать ножа, дождя, грязи и монет, все это на удивление и до восхищения знакомо.
– Переведи меня через реку, и я отдам тебе монеты, – решительно говорю я.
Мы поднимаемся с земли, и Фальшивый Ро ведет меня по мосту. Мост медленно достраивается под нашими ногами, каменные плиты появляются из реки и поднимаются под вытянутой рукой Фальшивого Ро. Интересно, получится ли так у настоящего? Если настоящий Ро умеет разговаривать с машинами, то, вероятно, умеет разговаривать и с материалами, из которых сделаны машины.
Я иду позади, приставив нож к его спине и подталкивая вперед. В конце концов, мы перебираемся на другую сторону. Мои босые ступни ощущают тепло булыжной мостовой старого города.
Я поворачиваюсь к Фальшивому Ро.
– Сделка есть сделка, – говорю я, протягивая руку с двумя монетами. – Спасибо, что перевел.
– Спасибо, что не убила, – улыбается Фальшивый Ро. – И извини за попытку ограбить тебя. На самом деле я даже не хотел, но… таков приказ.
– А настоящий Ро узнает о том, что было здесь?
– Э-эмм… – Фальшивый Ро задумывается и при этом выглядит настолько похожим на настоящего, что у меня едва не раскалывается сердце. – Наверное, нет. Это просто видимость. Наваждение.
– О, – тяну я, не зная, разочаровываться или нет. – Тогда можно я тебя поцелую?
Теперь я чувствую себя смелее. Может, из-за ножа. Фальшивый Ро ухмыляется.
– Не вижу причин для отказа. Но будь осторожна, ладно?
Но я не соблюдаю осторожность, да и он тоже.
37
ФАЛЬШИВЫЙ РО НЕ СТОЛЬКО СКРЫВАЕТСЯ ВДАЛИ, сколько пропадает – распадается на частицы, которые развеивает ветер. Меня охватывает тоска при мысли о том, что мой последний поцелуй с Ро – это даже не настоящий поцелуй с Ро, а некая форма мастурбации. Я иду дальше, Туту послушно шагает рядом со мной.
Тяжелое небо опускается надо мной, словно наблюдая за мной в роли бдительного бога. Наверное, наивно полагать, что самое трудное уже позади. Отчасти мне даже хотелось, чтобы Фальшивый Ро ограбил меня. А я бы погрузилась в его объятья на берегу реки. Может, это моя версия Хэвен, когда-то сбившей с пути Нуалу?
В груди у меня накапливается сила. С каждым шагом растет уверенность, что у меня получится. Я повалила Ро на землю. Я использовала нож для писем в качестве оружия. Я перебралась через реку. Я дойду до конца пути.
Я подхожу к Большому дому со смутно знакомыми очертаниями. И в самом деле, в свое время он станет школой Святой Бернадетты, расположенной над центром Килбегского Колодца. Когда-то им завладеют предки сестры Ассумпты – богатое семейство, которое тем не менее не забудет о старых обычаях. Эти люди оставят наследство послушнице из монастыря, которую продолжат называть «сестрой» даже после того, как она нарушит данное Богу обещание.
Сестра Ассумпта. Доказательство того, что дикость язычества и твердая рука Церкви могут действовать сообща. Не просто мирно сосуществовать, но и процветать.
Я ощущаю запах грязи, пота и какого-то жирного варева. Эти запахи мне неприятны, и понимаю, что это воспоминания Домохозяйки. Это она испытывает отвращение к грязным поселениям, предпочитая чистоту природы и одиночество.
Вместе с тем я продолжаю воспринимать себя и Мэйв Чэмберс. Такое вот раздвоение личности: одновременно и Домохозяйка, и ее предполагаемая победительница.
Я знаю, куда иду. Я собираюсь узнать о наследнице, попавшей в беду, – согласно последнему заключенному на моих глазах договору с Домохозяйкой. Я знаю, куда ведут эти видения грязного дома. Домохозяйка направляется к своим последним мгновениям, к своему последнему испытанию, к тому моменту, когда она перестала быть ведьмой и превратилась в демона.
Здесь, в Большом доме, насильно удерживают какую-то девушку. Среди слуг и деревенских жителей ходят разные слухи, но они ничего не могут поделать. Хотя если слухи дойдут до Дублинского замка, то, возможно, это как-то повлияет на ситуацию. Насильственные браки в этих краях – самое обычное явление. Подумаешь, какие-то захолустные дикари грызутся между собой и выясняют, у кого больше вымышленных прав на богатство. Но все равно никогда до конца не
