Да и боролись он и его корсары против турок в том числе и за освобождение греков от османского ига. Пройдет чуть больше пятнадцати лет, и Греция станет свободной страной, в том числе благодаря и этой противостоянию турок и русских моряков.
Мне представляется, что сама судьба вела Егора Федоровича Развозова. После выпуска он попал служить на гребную флотилию и мог продержаться там довольно долго, но его назначают в кругосветную экспедицию. Экспедиция не состоялась, он остался на Балтике и был назначен на «Кильдюин», пошел на нем с эскадрою Сенявина в Средиземное море, там стал капитаном первоклассного фрегата «Венус», быстроходного, сильно вооруженного, будто созданного для крейсерских (корсарских) каперских операций.
Вы скажете — случайность, а я скажу — судьба. Ибо любая случайность не что иное, как проявление судьбы…
Здесь, наверное, уместно напомнить читателю, что не только во времена парусного флота российские корабли совершали крейсерские (корсарские) каперские операции. Корсары царя Николая II во время русско-японской войны в 1904 году отрядом из крейсеров «Россия», «Богатырь», «Рюрик» и «Громобой», что называется, навели шороху у корейских берегов. Корабли в начале мая 1904 года совершили рейд из Владивостока вдоль корейского побережья. В ходе рейда был обнаружены и потоплены японские пароходы «Гое-Мару», «Хагинура-Мару» с военными грузами и «Кинсю-Мару» с солдатами и офицерами японского пехотного полка. По пароходам выпускали торпеду, а потом добивали огнем 152-мм орудий. При подходе к русским берегам крейсер «Богатырь» распорол днище о камни и в строй до конца войны не вернулся. После этого отряд в составе трех крейсеров продолжал каперские рейды. В июне 1904 года крейсера обнаружили транспорт «Идзуму-Мару», идущий из Порт-Артура. «Громобой» открыл по нему огонь с предельной дистанции. Японцы спустили шлюпки… В рапорте по результатам боя указывалось, что «по уходившим шлюпкам мы не стреляли по весьма понятному русскому человеку чувству — отсутствию излишней и бесполезной жестокости». Из волн выловили сто пять человек. В разгар боя были обнаружены еще два японских транспорта, идущих в Порт-Артур — «Хитачи-Мару» и «Садо-Мару» водоизмещением по шесть тысяч тонн. Груз «Хитачи-Мару» состоял из восемнадцати тяжелых осадных 280-мм гаубиц фирмы Круппа, 320 лошадей, для транспортировки орудий и полк императорской гвардии 727 человек и 359 человек 10-й пехотной дивизии. На борту «Садо-Мару» находилось 867 солдат и офицеров железнодорожного понтонного батальона. Груз, помимо телеграфного оборудования, включал двадцать один понтон и две тысячи тонн риса для питания осаждавшей Порт-Артур японской армии. «Громобой» потопил «Хитачу-Мару», а крейсер «Рюрик» выпустил две торпеды в «Садо-Мару». На обратном пути во Владивосток крейсера захватили и потопили несколько более мелких судов и задержали английский транспорт «Аллантон» с военной контрабандой. Этот блестящий рейд русских крейсеров-каперов, уничтоживших японский военный конвой, серьезно помог защитникам Порт-Артура и отсрочил его падение.
28 апреля 1807 года фрегат «Венус» возвратился на Тенедос.
В первых числах мая капитан фрегата «Венус» с двумя корсарскими судами, называемыми «Курьер» и «Ирида», получил повеление идти к островам Святого Евстратия и Скиро для перевозки заготовленных для флота съестных припасов и скота.
Приняв на борт двадцать албанцев с офицером, фрегат «Венус» снялся с якоря и пошел в крутой бейдевинд, а подойдя к острову Святого Евстратия, лег в дрейф. Корсарские суда разошлись: одно пошло к Негропонту, другое — к Тино, откуда прислали в приз два грузовых судна. Отойдя от острова Святого Евстратия, фрегат «Венус» в полночь 3 мая прибыл на остров Скиро. В ожидании возвращения корсаров и доставки, обещанной начальником острова, в течение двух дней скота и провизии капитан-лейтенант Развозов приказал раскинуть на берегу палатки и половине экипажа разрешил сойти на берег на отдых. Матросы организовали баню. Как вспоминал участник событий: «Тотчас из балласта сделали баню: русским во всех климатах баня необходима. Люди наши ловили рыбу, другие с ружьями пошли в лес, и та и другая охота была более, нежели удачна».
По возвращению корсарских судов и принятия на борт «Венуса» семьдесят быков, четыреста баранов и остальной провизии, 7 мая снялись с якоря и, лавируя к северу, при тихом ветре вышли из бухты. 8 мая в полдень на фрегате были слышны пушечные выстрелы. Греческая лодка, вышедшая из Тенедоса, уведомила капитан-лейтенанта Развозова, что турецкий флот вышел из Дарданелл. Поставив все паруса, «Венус» держал курс на северо-восток. Дул ровный ветер на траверсе. Море было спокойно. Фрегат шел вперед, иногда его бушприт обрызгивали волны. 9 мая рано поутру в густом тумане «Венус» прибыл к Тенедосу и соединился с эскадрой.
Как только стало известно об уходе части русских кораблей от острова Тенедос, командующий турецким флотом адмирал Сеид-Али флотом из четырех кораблей, шести фрегатов и пятидесяти канонерских лодок подошел к Тенедосу, обстреливая его и дважды высаживая десант. Но оба раза турецкий десант был сброшен в море нашим гарнизоном.
Вице-адмирал Сенявин, узнав, что Сеид-Али попался на его уловку и выполз и пролива, 10 мая 1807 года с эскадрой возвратился к Тенедосу. В 13 часов задул свежий юго-западный ветер, и Сенявин принял решение атаковать флот Сеида-Али. В 14 часов пополудни вице-адмирал Д. Н. Сенявин приказал подать сигнал: «Построиться в линию баталии!»
Вот как об этом записано в Шканечном журнале корабля «Скорый»:
«…на вице адмиральском корабле при пушечном выстреле сигналом велено всему флоту построиться в линию похода как в линию баталии. Сигналом велено всей дивизии гнать на показанный курс к ONO».
(РГА ВМФ Ф. 870. Оп. 1. Д. 2804. Л. 158 об.)
Кораблю «Селафаилу» адмирал приказал идти передовым, а задним войти в кильватер «Твердому». Русская эскадра из десяти кораблей быстро вступила под паруса и в ордере баталии последовала навстречу противнику. Турки вскоре тоже снялись с якоря и вступили под паруса, уходя в сторону пролива. Ветер то стихал, то возобновлялся.
По воспоминаниям участника событий офицера фрегата «Венус» мичмана В. Броневского: «В 6 часов, когда день клонился уже к вечеру, Венусу, бывшему впереди, сделан сигнал атаковать отделившийся корабль. Мы, подойдя к нему под корму, открыли огонь. Вскоре Селафаил, Ретвизан, Рафаил и Сильный напали на другие корабли, и сражение началось…» И далее: «Корабли наши, упреждая неприятельские, проходя между ими вперед, обходя с кормы или носу, бились временно на оба борта. Селафаил, первый догнав 100-пушечный корабль капитан-паши, дал ему залп в корму, и когда оный стал приводить на правый галс, то корабль наш, поворотя через фордевинд, упредил его и снова напал на него с кормы. Уриил так близко сошелся с турецким вице адмиральским кораблем, что такелажем своим сломал у него утлегарь».
