Черт!
Мне почему-то казалось, что он обязательно должен позвонить. Зачем? Да какая разница?! Просто так! Меня бы устроило, даже если бы он сказал, что случайно ошибся номером…
Но он так и не позвонил. И даже не написал, хотя телефон я успела затыкать до мозолей на пальце, постоянно снимая нехитрую блокировку в надежде увидеть знакомый номер. Полное ничего…
Промучившись полночи от надоедливых мыслей, я чувствовала себя разбитой и совершенно не отдохнувшей. Чтобы, едва сев за парту перед началом первой пары, получить широкую дружескую улыбку и короткий взмах руки от забегающего в аудиторию Баринова. И вместо радости и удовлетворения испытать острое раздражение.
Женская логика, мать ее… парень ни сном ни духом в чем провинился, а я уже мысленно его в пыточную камеру загнала и тесаком здоровенным помахиваю в раздумьях, в чего бы начать.
Последние мозги через уши вытекли, а, Лазутина? Давай, жопу в горсть и на выход, к здравому смыслу! Но воспитательная беседа самой с собой не помогала никак.
Именно поэтому я в стотысячный раз вздохнула и нарисовала очередную загогулину в конспекте. Впервые с момента поступления в университет за всю лекцию я не записала ни слова. Но, как ни старалась, внять голосу разума, а заодно и профессорскому, не получалось. Мельком глянув на часы, с облегчением обнаружила, что до конца пары осталось всего двадцать минут. И можно будет, наконец-то, забиться в уютное и надежное нутро собственной квартиры, чтобы вытрясти из дурной головы весь этот бред. Как не вовремя начался этот отпуск! На смене хотя бы думать некогда…
Но, как это чаще всего и бывает, моим ожиданиям не суждено было сбыться. По крайней мере, не так быстро.
– Так, на сегодня закончим, – профессор положила указку на стол и поправила очки, обводя наш порядком удивленный курс пытливым взглядом. Нам крайне редко выпадала удача сбежать с учебы пораньше, но мы рано обрадовались, – попрошу не расходиться.
Шелест сгребаемых в сумки и рюкзаки тетрадей и ручек резко прекратился. А коллективный разочарованный вздох обозначил общее предчувствие очередной подставы. Лектор, спасибо ей хотя бы за это, тянуть не стала.
– Это не моя идея, так что мне это тоже не по душе, но выбора у нас нет. Ни для кого не секрет, что через несколько дней в актовом зале состоится большой концерт, посвященный Новому году. Поэтому сейчас, по личной просьбе ректора, ваш курс отправляется трудиться на благо нашего прекрасного университета. Необходимо украсить сам актовый зал, а также холл первого этажа с коридорами к практикумам.
Теперь это был даже не вздох – слаженный тоскливый стон студентов, не оценивших собственного счастья, а также прекрасно понимающих, что в двадцать, точнее, уже пятнадцать минут они не уложатся.
– Тише, тише! – призвала к порядку профессор и добавила прежде, чем окончательно нас отпустить, – гирлянды и прочее необходимое в коробках на подоконнике в актовом зале. Вопросы, если появятся – к Зое Ивановне, нашему завхозу. Всего доброго!
И мы дружным строем устремились на выход. Я попыталась проскочить вперед, но не получилось – меня цепко ухватили за локоть, заставляя притормозить. Еще даже не обернувшись, уже поняла, кто это может быть. И, ругнувшись про себя, успела нацепить на лицо доброжелательное выражение. Ну, точнее, стереть оскал в духе серийного маньяка.
– Янка, погоди, – Ира, будто не замечая моего сопротивления, оттащила меня на периферию общего потока, не давая ни малейшей возможности увильнуть и скрыться. Я прекрасно видела любопытство на ее лице с самого утра, и успешно умудрялась избегать прямого контакта. Но девушка оказалась настойчивой, – я тебя с утра никак поймать не могу…
Я сделала вид, что вообще не при чем. И всегда всем рада. Особенно обратившимся по предварительной записи, которая проводится каждое полнолуние седьмого месяца високосного года с трех до половины четвертого утра. Но девушка не обратила никакого внимания на мой внутренний посыл.
– Теперь не отвертишься! – торжествующе улыбнулась она, – рассказывай давай!
– Что рассказывать? – мое недоумение не прокатило. Суколова закатила глаза и пояснила для тех, кто «в окопе».
– Куда ты делась в пятницу? Исчезла, будто испарилась, ни сообщения, ни звонка!
Мне стало немного стыдно. В голову и мысли не пришло, что кто-то за меня будет волноваться. Привыкла рассчитывать только на себя, вот и получилось как обычно… В груди как-то даже ощутимо потеплело от искренней заботы, спрятавшейся за показным смущением.
– Прости, – покаянно выдала я, дополняя слова соответствующей моськой, – я не нарочно. Просто не подумала, что ты будешь волноваться…
– Не подумала она! – фыркнула девушка, принимая мои корявые извинения, – я чуть с ума не сошла, когда ты пропала. Чего только в голову не пришло! Хорошо, что Женька видел, как Баринов твою дубленку куда-то понес. Кстати, куда это вы вдвоем смылись? А говорила, что между вами ничего нет…
Меня смерили таким хитрым взглядом, что мне стало жарко. А потом резко холодно. И снова жарко. Черт! Черт! Черт!
Я не знала, что Никиту кто-то видел, поэтому не успела придумать более-менее правдоподобное объяснение всему. В самом деле, не рассказывать же про Брагина! Еще один допрос на тему «Чем вам запомнился выпускной год в школе» я попросту не выдержу. Поэтому срочно надо было что-то соображать. Но, как назло, в черепе свистел жесткий сквозняк, выдувая все напрочь.
– Это не то, что ты подумала, – ага, сама знаю, как это звучит. Обычно после этих слов все понимают, что правда выглядит куда хуже. Вот и Ирка лишь скептически хмыкнула в ответ.
Так, надо сосредоточиться. Правда обычно приземленная и неинтересная, поэтому врать надо максимально приближенно к реальности. Попробуем…
– Я просто слишком много выпила и мне поплохело, – начала я немного нервно, будто стесняясь собственной глупости, – а Баринов как раз к бару подошел. Увидел мое состояние, сходил в гардероб, помог одеться и вызвал такси. Вот и все.
Пожала плечами я вполне расслабленно и почти равнодушно. С честью выдержала пытливый взгляд подруги, не расколовшись. И даже сдержала облегченный выдох, когда она недоверчиво, но уже разочарованно протянула:
– А разве не он тебя до дома довез? Вы так синхронно исчезли, что мы подумали…
– Совпадение, – отмахнулась я, – может к подруге поехал, или еще кому. Мне уж точно не докладывал.
От дальнейшего допроса меня спасло то, что мы уже дошли до актового зала. Разговаривать на столь личные темы стало неудобно, и мы, замолчав, направились к коробкам, около которых уже толпились ребята.
Успешно перекрывая гул голосов, раздавался зычный голос Зои Ивановны, дававшей указания, что, кто, куда и как. Мне с Иркой досталась сцена. Поэтому, подхватив пакет с бумажными снежинками и мишурой, мы направились за стремянкой. От нас требовалось развесить сие великолепие, украсив занавес.
