Алерия усмехнулась, вновь наклоняясь и подбирая свечу. Миг — и та вновь зажглась от одной из товарок.
— Как же он ласкал тебя? — задумчиво произнесла Алерия, приподнимая мою кисть. — Может быть, так?
Пламя прошло совсем близко от ладони, и я почувствовала, как на висках выступает пот. Дьявол, я и раньше подносила руку к свече, чтобы укрыть огонёк от ветра, но ни разу моя кожа не касалась огня.
— Или так? — поднося свечу к моей груди. Её пальцы рванули мою рубашку. — О да, вот так было бы совсем интересно, правда?
Я стиснула зубы, когда она наклонила свечу ниже. Но Алерия лишь засмеялась, вновь выпрямляясь.
— Тебе было бы очень, очень больно, — нежно подтвердила Алерия, вновь отбрасывая свечу.
— Как жаль, что пытки не развлекают меня, как Церона: он был бы в экстазе, видя, как твоё тело превращается в кровавое месиво. Впрочем, он предпочитает делать это во снах, верно? Чтобы продлить удовольствие.
Она небрежно встрепала мне волосы:
— Мы с тобой повеселимся, маленькая глупая девочка, возомнившая, что хочет украсть моего жениха. Совсем скоро ты очень, очень пожалеешь.
Меня трясло. Я могла упрямо держаться за свою гордость сколько угодно, но совсем не показывать, как мне страшно, я просто не могла. Хотелось уползти, исчезнуть, оказаться далеко-далеко под тёплым одеялом, сжаться в комочек и заскулить.
Но я просто сжала губы, глядя ей в лицо.
— Что ж, — медленно произнесла Алерия, усмехнувшись. — Пусть мой триумф и не так сладок, как я задумывала — я обойдусь и малым. Но всё-таки что же Тень в тебе нашёл, человеческая девчонка? Чем ты его завлекла? И что ты разбудила в Цероне, что он приходит в ярость от твоего имени до сих пор? Конечно, твоя близость к Конте Мореро сыграла свою роль, не спорю. Но что ещё?
Я молчала. Если подумать об этом, я и впрямь не знала, что во мне привлекло Тень. То, что умудрилась его ранить и сбежать при нашей первой встрече? Сны, где он неожиданно получил возможность быть самим собой? Неожиданная нежность, которую он вдруг нашёл в себе и уже не захотел отпускать? Желание, чтобы его любили — искренне, не требуя ничего взамен? Моя близость к его брату и желание вернуть Конте?
.. Или же меня, такой, как я есть, было достаточно, чтобы меня полюбить?
Теперь я никогда этого не узнаю.
— Я бы хотела, чтобы Тень сейчас был здесь, — прошептала Алерия, поднимая в руке нож. — Чтобы увидел тебя и понял, что твоя смерть на алтаре может ему дать. Прочувствовал бы всю силу пентаграммы, искрящую вокруг тебя, — и сдался, чтобы его желание обладать тобой освободилось бы в одном ослепительном миге. Я бы так этого хотела.
— Что ж, твоё желание сбылось, — раздался голос Тени.
Я дёрнулась в цепях. Джейме Мореро вскочил, вжимаясь в стену.
Алерия с улыбкой обернулась.
— Я ждала тебя.
— Не ждала, но лицо ты держишь великолепно, — холодно произнёс Тень, переступая через порог. — Впрочем, я и не ждал иного от своей невесты.
— Где твои люди?
— Ждут снаружи. Они понятия не имеют, что здесь происходит. — Лёгкая усмешка. — Возможно, так останется и дальше.
— Венде. — Голос Алерии перешёл в шипение. — Она рассказала тебе.
Тень насмешливо поднял бровь:
— И ты об этом жалеешь?
Он кошачьим шагом подошёл к своей невесте. Я едва уловила его движение — но ритуальный нож вдруг оказался в его руке.
Я открыла было рот, но Тень взглядом приказал мне молчать.
— На твоём месте я поступил бы так же, — задумчиво сказал он, глядя на меня. — Если бы у моей невесты был фаворит, мечтающий о власти или просто греющий её постель, он был бы мёртв, едва я узнал бы о нём.
— Он потерял бы голову от любви? — насмешливо спросила Алерия.
— Если ты хочешь это так называть, — пожал плечами Тень. — Пока у меня не родятся наследники, я убью каждого, кто прикоснётся к моей избраннице. У правителя Рин Дредена должна быть репутация, в конце концов.
— Но потом, — уточнила Алерия, — я буду свободна?
— Мы обсудим это позже, — ледяным тоном произнёс Тень. — Сначала я поприветствую другого твоего гостя. Мы так давно мечтали увидеться, что я уже потерял всякую надежду, не так ли, Джейме?
Тень даже не повернул головы, но кожа Джейме приобрела мраморный оттенок цвета алтаря.
— Но сейчас мои мысли занимаешь не ты, — бросил Тень. — Сделай вид, что тебя здесь нет, и проживёшь дольше.
В пламени свечей лицо Тени приняло воистину демонический облик. Джейме нервно сглотнул и затих в углу.
Тень скользнул по моей фигуре взглядом — и его лицо вдруг застыло. Он увидел ожог у меня на бедре.
Его глаза едва заметно сузились. Но больше я не прочитала на его лице ничего.
— Итак, — произнёс Тень, указывая на меня ножом. — Объяснись.
Он перевёл взгляд на Алерию, и я невольно восхитилась ей. Я бы на её месте бежала бы от этого ледяного взгляда куда подальше, но невеста Тени даже не отступила.
— Когда мне было девять, мать впервые взяла меня на жертвоприношение, — произнесла Алерия, глядя своему жениху в глаза. — И я взяла в руки ритуальный нож. В пентаграмме лежал мальчишка, сын рабыни, которого она имела глупость зачать, не имея мужа. Он был моим единственным другом. Единственным, с кем я играла и кому доверяла свои секреты, пренебрегая детьми из знатных родов. Разумеется, рано или поздно моей матери должно было это надоесть.
На лице Тени не было ни малейшей эмоции. А я… мне трудно было не испытывать жалость. Даже к Алерии. Даже сейчас.
— Он до последнего не верил, что я это сделаю, — произнесла Алерия, отрешённо глядя в пустоту. — И с каждой секундой, пока его глупое доверие и его любовь наполняли меня, я чувствовала себя сильнее. Увереннее. Взрослее. Моя мать была умна: я бы никогда не почувствовала, каким сладким может быть жертвоприношение, если бы я пронзила сердце незнакомца. Но когда передо мной как на ладони был мальчишка, которого я знала всю жизнь, я впитала его силу целиком. Каждую каплю. Моя кровь в пентаграмме обжигала знанием, что мы вот-вот станем едины, его душа и моя. На один-единственный миг, который стоит сотен лет. И этот миг настал. Наслаждение чуть не разорвало меня пополам
— и сделало той, кого ты видишь сейчас. Женщиной, достойной править. Женщиной, достойной тебя.
— Какая интересная история, — медленно произнёс Тень.
— Ты никогда не испытывал ничего подобного, — прошептала Алерия, коснувшись его подбородка. — Я чувствую в тебе растерянность и сомнение пополам с жадностью. Ты догадываешься, как сладко это будет — вонзиться в неё плотью и кинжалом, но ты не знаешь наверняка. Всё это время ты был слишком слаб, чтобы связать её и сделать своей.
