Время остановилось. Порция замерла, заключенная в непроницаемый пузырь ужаса. Она смотрела на него, мужчину, намеренного учинить над ней насилие: яростное дерганье желваков, пот, блестящий на носу и проступивший бисеринками на верхней губе, открытый рот и влажные, покрытые налетом зубы.
Звуки усилились и превратились в рев у нее в голове. Возбужденное сипение его дыхания. Скрипы и стоны раскачивающегося экипажа. Грохот дождя. Топот копыт по раскисшей дороге.
Ее взгляд взлетел, начал безумно метаться из стороны в сторону – воробушек, ищущий безопасное место, чтобы приземлиться. Его брюки соскользнули с ног и упали на пол, и звук их падения словно разбудил ее, заставил действовать. Взгляд Порции упал на защелку двери в нескольких дюймах слева от нее.
С молитвой на устах она подалась вперед и что было сил ударила его ногой в грудь. Ее рука метнулась к защелке, секунду повозилась с ней, и дверь открылась. Порыв ветра распахнул ее настежь. Дождь ударил в лицо девушки, застлал проносящиеся мимо размытые силуэты деревьев.
Зажмурившись, она прыгнула. Ветер и ливень подхватили ее. Земля бросилась ей навстречу. Приземлилась Порция неуклюже. Ноги разъехались на мокрой почве, а экипаж прогромыхал дальше. Она попыталась сохранить равновесие, но все равно упала. Острая боль опалила левую лодыжку.
Шатаясь, падая на четвереньки, Порция пробралась в густые кусты, растущие вдоль дороги. Там она продолжала прорываться вперед, раздвигая ветки, не обращая внимания на воду, холод, боль в лодыжке. Заросли цеплялись за промокшую ночную рубашку, вырывали распущенные волосы. Но она двигалась вперед, решив затеряться в лесу.
Каждый шаг заставлял ее вздрагивать от боли, дыхание сделалось судорожным и неровным. Порция закусила губу так, что почувствовала на зубах медный привкус крови. Вскоре другой звук прорвался сквозь дождь и гулкие удары сердца в груди.
Голосá.
Саймона. И кучера.
Они приближались, тяжелые шаги сапог по лесной подстилке эхом разносились по лесу.
– Порция?
Уже ближе. Намного ближе.
Опустившись на четвереньки, девушка подползла к ближайшему дереву и прижалась спиной к шершавой коре. Поджав колени к груди, попыталась успокоить дыхание, собраться с мыслями. Ее уши улавливали малейшие шумы: голос, шорох, движение – все, что отличалось от звуков ветра и дождя. Разогнув ноги, она поползла дальше по жидкой грязи.
– Порция!
Она замерла. Голос раздался совсем близко. Так близко, что девушка испугалась, как бы ее не обнаружили. Застыв как камень, подняла взгляд. Сердце остановилось у нее в груди. Приподнявшись на корточках, Порция прижала кулак к губам, пытаясь сдержать готовый сорваться крик.
Слева от нее, прислонившись к дереву, меньше чем в двух ярдах от того места, где она сидела в грязи, стоял Саймон. Он смотрел не на нее, а прямо перед собой. Ее сердце забилось быстро, как барабанная дробь. Наверняка он увидит ее белую одежду. Она решилась посмотреть вниз и облегченно выдохнула. От белого не осталось и следа. Закрыв глаза, Порция замерла, превратив себя в часть пейзажа, неподвижную, словно лежащий на земле камень.
Саймон убрал мокрые волосы со лба и посмотрел налево, направо, не замечая ее.
– Порция? – проревел он.
Она содрогнулась и стиснула руки, впиваясь ногтями в ладони, надеясь, что остается невидимой.
Бросив страшное проклятие, он отправился дальше, громогласным голосом выкрикивая ее имя.
Когда его тяжелая поступь стихла, она с трудом встала в полный рост и побрела обратно к дороге. Выбравшись из зарослей, осмотрелась. Экипаж стоял справа от нее в нескольких ярдах. Лошади пощипывали свисающие низко ветки боярышника.
С вырывающимся из груди сердцем она поспешила вперед, но осторожно, чтобы не испугать лошадей. Забравшись на козлы, схватила вожжи и дернула запястьями.
Лошади и не подумали сдвинуться с места.
– Ну же! – взмолилась она, снова дергая вожжи.
Одна из лошадей оглянулась на нее, недовольно прядая ушами, и продолжила щипать траву.
В этот миг из-за деревьев вырвался Саймон. Внутри у нее все оборвалось, с губ сорвался короткий стон. Его лицо, все в пятнах разных оттенков красного, сделалось бледным как смерть, когда он увидел ее на месте кучера. С диким ревом он бросился к экипажу, испугав умиротворенных лошадей.
Порция схватила с сиденья хлыст и стегнула их. При обычных обстоятельствах она ни за что не ударила бы лошадь так сильно, но кислый привкус страха во рту лишил ее щепетильности.
Хлыст исполнил свое предназначение. Лошади рванули вперед с такой скоростью, что Порцию бросило назад на спинку жесткого сиденья.
– Остановитесь! – крикнул Саймон, размахивая руками, когда карета понеслась на него. Лошади не сбавили скорости… и Порция не намеревалась сворачивать влево или вправо, чтобы объехать подлеца.
В последний миг он отпрянул в сторону.
Обернувшись, она увидела, как Саймон погрузился в грязь. Один сапог он держал у груди, а его напряженное выражение лица указало ей на то, что мужчина не увернулся от экипажа невредимым. И поделом ему.
Снова повернувшись лицом вперед, она прищурилась, защищая глаза от хлестких струй дождя, и попыталась взять на себя управление лошадьми, чтобы сбавить головокружительную скорость. Изо всех сил натянув вожжи, Порция выехала за поворот.
Морщась из-за ударивших в щеки ветра и дождя, она отвернула лицо. И поэтому увидела всадника на лошади, когда было уже слишком поздно.
Он возник из серой завесы непогоды, будто призрак, дух, оживленный волшебным образом. И всадник, и его конь были черны как ночь.
Она натянула вожжи, вопль застрял у нее в горле, а ее пальцы сжались на гладкой коже.
Лошадиные крики вспороли воздух, пронзительные и жутковато напоминающие человеческие. Кровь прихлынула к голове Порции. Сердце ухнуло в живот – экипаж накренился на бок, оторвав два колеса от земли. Она мертвой хваткой вцепилась в вожжи, этот спасательный трос, единственное, что удерживало Порцию на вершине кареты, когда ее тело вылетало из козел.
На какую-то долю секунды взор девушки встретился со взглядом надвигающегося всадника. Глаза, серые, как ненастное небо, мгновенно вспыхнули, узнав ее. И сердце Порции взыграло от радости.
– Хит! – Ее крик зазвенел в воздухе, чужой и далекий, как будто кричал кто-то другой.
Потом руки вдруг оказались пусты, она попыталась схватиться за ускользающие вожжи, хоть за что-нибудь, но ничего не поймала. Ничего, кроме ветра.
Порция пролетела кувырком по воздуху, словно невесомая тряпичная кукла. Деревья и небо пронеслись перед ее глазами одним размытым пятном. Земля поднялась ей навстречу головокружительным водоворотом, огромная утроба, готовая проглотить ее целиком.
* * *
