Пролог
Лондон, клуб «Афродита»
Поздняя весна 1850 года
Прекрасные темные глаза Афродиты, известной лондонской куртизанки, горели острым любопытством. Кресло в египетском стиле подчеркивало ее экзотическую красоту.
– Леди Эллерсли, женщины вашего круга не часто посещают мой клуб. Пожалуйста, скажите же, что вам угодно, и я сделаю все, чтобы осуществить ваши желания.
– Ах, мадам! Если бы все было так просто!
– Возможно, так оно и есть. Расскажите, и мы посмотрим, что можно сделать.
Порция, леди Эллерсли, все еще не могла решиться. На миг ее привычное самообладание дрогнуло, и Афродита поняла, что гостья пытается что-то скрыть.
– Полагаюсь на вашу сдержанность, – со спокойным достоинством произнесла наконец леди Эллерсли.
– Мы все здесь весьма сдержанны, миледи.
В кебе по дороге сюда все казалось таким простым, и вот теперь она сидит лицом к лицу с этой женщиной… О нет, все оказалось совсем не просто! Однако Порция уже приняла решение и не отступит. Да и какая у нее есть альтернатива? Вернуться домой и продолжать бездействовать? Она этого больше не вынесет! Ни одного дня, ни одной минуты!
И ни одной ночи.
Порция сделала глубокий вдох.
– Мадам, как вам известно, я вдова. В моем положении необходимо быть чрезвычайно осмотрительной. Вот почему я приехала сюда в кебе, под чужим именем и в вуали.
Афродита слегка наклонила голову, но по глазам было видно, что она не раз слышала подобные слова. Это воодушевило гостью. В конце концов, она не первая и не последняя. Многие стремятся скрыться от навязанной обществом строгой опеки.
Скрыться?
Нет, скрыться невозможно, разве что на миг забыть о том, чего от нее ждут, и притвориться совсем другим человеком.
– Не желаете ли чашку кофе или чаю? – промурлыкала Афродита, когда Порция на мгновение умолкла. – А может быть, стаканчик чего-нибудь покрепче, чтобы вам было легче рассказывать?
– Спасибо, не нужно, – ответила Порция, стиснув в пальцах изящный ридикюль. Внезапно она заговорила быстро, отчаянно. Поток слов рвался наружу. – Вы очень любезны и предупредительны, но мне сейчас не нужно ни то ни другое. Я не хочу, чтобы меня опекали и нянчились со мною. Не хочу притворяться счастливой, когда я несчастна, не хочу сдерживать слезы и скрывать гнев. Я не желаю прятать свои чувства лишь потому, что в обществе так принято.
Афродита улыбалась, ее черные глаза сверкали любопытством.
– Продолжайте, леди Эллерсли.
– Мадам, на один день, пусть даже на один-единственный час я снова хочу почувствовать себя женщиной. Живой женщиной, а не мраморным памятником своему усопшему мужу.
В нарядной гостиной повисла тишина. Порции хотелось отвести глаза от хозяйки, но она сочла это за трусость и продолжала уверенно смотреть в лицо знаменитой куртизанке.
– Я раскрою вам маленькую тайну, – доверительным полушепотом произнесла Афродита. – Вы не первая знатная дама, которая обращается ко мне за помощью. И, смею думать, не последняя.
– Вот как? Боже, куда катится этот мир! – В голосе Порции прозвучали жесткие нотки, но улыбка смягчила их.
– Этот мир, миледи, придумали мужчины. Вам я скажу то же самое, что говорила всем остальным. Нет ничего дурного в том, что женщина стремится удовлетворить свои чувственные потребности. Это естественно. Однако ваше положение чревато значительным риском. Может быть, разумнее взять любовника из вашего собственного окружения? Друг… Слуга…
Порция покачала головой:
– Нет, мадам. Не должно быть ни тени подозрения. Если малейший слух дойдет до моей семьи или двора… Я не могу чернить память моего покойного супруга. Вы должны понять…
Афродита слегка поклонилась.
– Вы обязаны выглядеть безупречной викторианской женщиной, – шутливо проговорила она. – Я вас отлично понимаю, миледи, и сочувствую вашим трудностям. Вас вознесли на пьедестал, а там одиноко. Особенно, если по природе вы чувственная женщина, а это, я думаю, именно так. Простите, но разве вы не можете снова выйти замуж? Ведь лорд Эдлерсли умер два года назад.
Вопрос показался Порции дерзким, но она решила не обращать на это внимания. Никогда в жизни ей не доводилось быть столь откровенной с женщиной. Она вообще сомневалась, что позволительно вести подобные разговоры. Мысль о том, что сейчас она нарушает одно из незыблемых правил, доставила Порции острое удовольствие.
– Полагаю, в обществе не одобрят мой повторный брак. Сейчас я являюсь воплощением верности своему мужу-герою, ангелом во вдовьих одеждах. Если я снова выйду замуж, чары развеются. Виктория – ее величество королева – желает, чтобы я оставалась в своем нынешнем положении. Ей очень нравится ставить меня в пример другим – этакое олицетворение скорбящей Британии.
К несчастью, все было именно так. В конце концов, она сама виновата. Амбиции и гордость ее матери и собственное чувство долга завели леди Эллерсли в этот тупик. Но разве она согласилась бы поменяться местами с женой какого-нибудь мелкопоместного дворянчика? Ну нет, если уж Порции суждено попасть в ловушку, то лишь в ловушку собственного изготовления!
– Значит, вы не желаете завести любовника и не можете снова выйти замуж. Вместо этого вы пришли ко мне. Разрешите, я угадаю зачем. Вы хотите провести вечер страсти, но так, чтобы это ни к чему не обязывало. Просто незнакомец в одном из моих очаровательных будуаров. Никаких или почти никаких разговоров, а в конце – прощай навсегда.
Если бы Порция имела обыкновение краснеть, она бы покраснела. Но леди Эллерсли с юных лет научилась скрывать истинные чувства под прекрасной и холодной, как английская роза, маской невозмутимости.
– Вы правильно меня поняли, мадам Афродита. Я хочу именно этого.
– Связи с мужчиной, которого вы совсем не знаете? – задала прямой вопрос куртизанка.
Порция вздернула подбородок.
– Да, – без колебаний ответила она. Афродита улыбнулась.
– Дорогая леди, я не пытаюсь смутить вас. Я привыкла говорить с клиентами откровенно, чтобы внести в дело полную ясность, вот и все.
– И за это я очень вам благодарна. Я не привыкла к подобной прямолинейности, мадам. Новизна освежает чувства.
– Тогда позвольте мне продолжить. Вы ведь не девственница? Я спрашиваю потому, что ваш муж был совсем не молод. Он оставался мужчиной?
Даже мать не решалась задавать ей такие вопросы. Да она бы упала в обморок, начни Порция обсуждать с ней поведение мужа в постели. Но сейчас Порция испытала странное удовольствие, беседуя об интимных подробностях, которые хранила целых десять лет.
