Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Повергая к священным стопам Вашего Высочества записки о моральном состоянии России в настоящее время для вручения оных в собственные руки Государю Императору, не знаю, как оные будут Его Величеством приняты, но осмеливаюсь просить Ваше Высочество доложить Государю Императору, что ни месть, ни злоба, одним словом, никакое чувство не заставило меня оные написать кроме непоколебимой преданности к Царю и России как верноподданного, и которые умоляю Ваше Высочество доложить Государю Императору заключают в себе к несчастью такую истину, что если бы хотел уверить Государя Императора в противном, без всякого сомнения есть враг Царю и Отечеству.
По сношениям моим с Москвою писал я к весьма опытному юриспруденту, на щет злоупотреблений по Московскому коммерческому суду, коллежскому советнику Никифорову, который прислал проект изменения некоторых существующих законов, и которые при сем вместе с письмом ко мне и его аттестатом имею счастье приложить; по моему мнению, необходимо исходатайствовать Высочайшее повеление, обнародовав оное, что по дошедшим до Государя Императора слухам о злоупотреблениях по коммерческому суду назначается особая комиссия на обревизование дел в оном, назначив туда делопроизводителем Никифорова, который ныне находится в отставке в Москве и впоследствии прокурором по его проэкту, буде Государю угодно будет принять проэкт Никифорова в уважение.
В Москве необходимо взять меры к открытию злонамеренных, не по одним сведениям в проезд Радзивилла чрез Москву, а за достоверное знаю, что все слухи самые нелепые про Государя Императора большею частью распускаются в Москве, и сколько можно было проникнуть по всем соображениям не без цели, и если Государю будет угодно, чтобы я приступил к открытию существующего в Москве зла, то Ваше Высочество легко может исходатайствовать, как милость, определение меня по кавалерии. Я смело могу уверить Ваше Высочество, что при умеренном содержании, не мешая мне в моих действиях, я в короткое время все открою Государю Императору, так что никто и знать не будет. Враги Царя всегда были моими врагами, ни нужда, ни унижение, ни самая смерть чувств моих не переменит и Его Величество ясно усмотреть может, что вовсе не личные выгоды заставляют меня принять службу, но не менее того Ваше Императорское Высочество не хочу, чтобы я был отдан в руки моим врагам, тогда когда я этого ни в каком случае не заслужил, и Бог видит, что я против Царя и помышлением не виноват, впрочем сбросив с себя иго, что меня столько лет тяготило, исполнив долг честного человека, предоставляю все на благоусмотрение и волю Государя Императора.
Вашего Императорского Высочества С верноподданническими чувствами имею счастье быть преданнейший Иван Шервуд-Верный.
Отставной подполковник.
20-го Августа 1843 г. Смоленской губернии и уезда.
Село Бобыри.
В Смоленской губернии Poestels letzer Naush уже несколько лет играют и ноты в редком доме не находятся, надо полагать, что сочинено в Смоленске.
Судопроизводство вообще как в столицах, так равно в губерниях и уездах, сделалось просто ремеслом грабить; тот и выигрывает свое дело, который в состоянии заплатить то, что у него, нагло без всякого стыда требуют; тысячи бросают дела; не потому чтобы дело его было не совершенно право, но потому только, что не в силах заплатить судьям, без чего к несчастью, ни одно почти дело не делается; главная причина общего не ропота, а отчаяния; очень жаль, что гг. министры не входят более хозяйственным образом в вверенные им части, и если истинно благонамеренные люди, имея целью только волю Государя Императора пещись об общественном благе, а не другую какую либо цель, — легко могли бы прекратить зло, обращая более внимания на нравственность судей, наблюдая строго за ходом дел и за средствами, коими чиновники приобретают себе большие состояния, не имевши решительно ничего при вступлении в какую либо должность, и у которых роскошь доходит до высшей степени, главное так сказать беззаконие в делах начинает от безнравственных земских судов, в каждой инстанции дело принимает оборот, по произволу судей, обер-секретари и секретари Сената выбирают нужные только из дела материалы, в пользу того с кем у них заключен бесстыдный торг, делает для доклада выписку и наконец какой бы Государственный Совет мог бы что либо извлечь из подобного дела, где совесть и законы заменены ужасным лихоимством, нет части в государстве, на которую не нужно бы было обратить особенное внимание, кто бы мог подумать, что в двух столицах два коммерческие суда потрясли всю внутреннюю торговлю, особенно Московский, председатель, члены и секретарь суда просто делают сделки с неблагонамеренными купцами, получают за то сотни тысяч, кредиторам дают или весьма мало, или вовсе ничего, остальное остается или в пользу обанкротившегося купца, и таким образом, последние пять лет, купцы вместо честной торговли занялись сим новым ремеслом и сколько тысяч купцов сделалось, как в столицах так равно и в губерниях, жертвой, чего ж? двух присутственных мест; вот что подает повод каждому говорить, что правительство всему злу причиной[228].
Злоупотребления по опекам и сиротским судам превосходят всякую меру и требуют положительно изменений, не довольствуясь одними отчетами, составленными большею частью предположительно протоколистами опек, но обратить особенное внимание сообразны ли доходы, в существенности с отчетами, и не давать полную свободу опекунам, показывать доходу и расходу сколько ему заблагорассудится.
Достойный министр Перовский[229] показал в свое короткое управление в С.-Петербурге входя сам во все подробности что деятельный министр может сделать когда захочет, с. — петербургская полиция может служить доказательством, до чего простиралась дерзость в столице в присутствии Монарха никто с полициею дела не хотел иметь, оставляли охотнее всякое родившееся у них дело, или сделанную у них покражу, чем объявлять об иной, ибо начавши дело, не токмо вещей обратно не получали, но должны были кроме потери времени, получать разного рода неприятности, да сверх того во избежание дела иметь, кроме потери кражи, большие расходы; просить где либо защиты было тщетно, вероятно что при министре Перовском, частные пристава более не будут проживать по 40 тысяч в год, проигрывать в один вечер в картах по 5 тысяч рублей, держать на стойле по шести лошадей и за наказание дворовых своих людей при съезжих тюрьмах содержать по пяти лет в заперти, и вероятно как частные пристава так и квартальные надзиратели не будут более обложены два раза в год платой секретарю г. обер-полицеймейстера, и делать тысячу других беззаконных дел[230].
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
