Пистолет у меня изъяли для экспертизы, но я не ощущал себя безоружным. Ненависть творит чудеса.
Я зашел в дежурную аптеку и купил пару резиновых одноразовых перчаток.
Старенький провизор продал их мне, не глядя в мою сторону. Кажется, он спал на ходу.
До особняка я добрался пешком, стараясь идти переулками, чтобы не привлекать к себе внимание. Была глубокая ночь, но в нескольких окнах дома Джо Чилла горел свет.
Я осмотрелся. Дверь на балкончике была приоткрыта. Можно залезть, если поставить друг на друга несколько деревянных ящиков, которые я видел неподалеку от мусорного контейнера. Я надел перчатки и поиграл в грузчика.
Затем забрался на неустойчивую конструкцию и перелез на балкон.
Дверь действительно оказалась не заперта.
Я прислушался.
Звучала приглушенная музыка, кто-то подпевал в такт мелодии. Колыхавшаяся занавеска мешала рассмотреть лицо. Я слегка отодвинул ее, чтобы убедиться: Джо Чилл находился в этой комнате. Он развалился на диване, слушая радио и потягивая пиво из бутылки с длинным и узким горлышком. Судя по обилию посуды перед диваном, бутылка была далеко не первой.
Я шагнул в комнату.
Джо не сразу сообразил, что он уже не один. Прошло с полминуты, прежде чем его мутный взгляд зафиксировался на мне.
— Коп? — криво ухмыльнулся он. — Ты живой?
— Живой. В отличие от тебя.
Джо испуганно открыл рот, но я опередил его, ударив ребром ладони по кадыку. Мужчина зашипел как гусак.
Я уложил его спиной на диван и, накрыв лицо подушкой, душил, пока его тело не обмякло. Убедившись, что дело сделано и Чилл мертв, я приступил ко второй фазе импровизированного плана. Меня могли опознать, я наверняка отпечатался в его некропамяти. Нужно разрушить мозг.
Я схватился за ноги Чилла и уволок тело на середину комнаты. Шкаф, стоявший возле стены, по моим прикидкам, весил как раз столько, сколько нужно, чтобы превратить башку мертвеца в лепешку.
Я злорадно ухмыльнулся:
— Получи по заслугам, комедиант!
Стоило больших трудов опрокинуть шкаф на тело. Но результат стоил того. Голова Чилла лопнула, как перезрелый арбуз, забрызгав стены и пол кровью вперемешку с мозгами.
Грохот услышали. Кто-то поспешил наверх с криком.
Пора линять. Я бросился к балкону, спустился на землю и бросился бежать. Перчатки выкинул через три квартала в такое место, куда ни одна полицейская ищейка не сунется. Я в бытность копом точно бы туда не полез.
В больнице сообщили, что операция прошла успешно, пулю извлекли, она, к счастью, не задела важных органов. Но Бетти потеряла много крови.
— У нее редкая группа крови — четвертая отрицательная, — сказала полненькая медсестра. — Нужен донор, причем срочно.
— Готовьтесь, — сказал я, снимая плащ. — У меня как раз такая же.
Я провел всю ночь в приемном покое больницы. Появился лечащий врач — блондин с выцветшими голубыми глазами.
— Она пришла в себя. Можете зайти в палату. У вас пять минут, не больше, — предупредил он.
Бетти лежала на больничной постели, глядя в потолок.
Я склонился над ней, поцеловал в чуть теплый лоб.
— Привет, красавица! Как ты?
Она улыбнулась уголками рта:
— Хорошо.
Голос был ожидаемо слабый. Я почувствовал прилив нежности. Хотелось обнять ее и не выпускать из объятий.
— Рик, — вдруг прошептала она.
— Да, солнышко!
— Доктор сказал мне, что из тебя сегодня выкачали чуть ли не галлон[5] крови для меня.
— Он шутит. Так… пипетку набрали. Я ничего не почувствовал.
Бетти моргнула:
— Не ври.
— Не буду, — согласился я. — Но, как видишь, со мной все в порядке. Стою рядом с тобой. Могу сплясать, чтоб доказать — я как новенький!
— Вот что я тебе скажу, Рик… — Она замолчала, набираясь сил.
Ей с трудом давалось каждое слово. Губы еле шевелились.
— Договаривай.
— По всему выходит, что после того, как твоя кровь стала моей, тебе — хочешь ты этого или не хочешь — придется на мне жениться.
Я громко захохотал. Так громко, что проходившая мимо медсестра заглянула в палату.
— Жениться? На тебе? Да хоть сегодня!
ЭПИЛОГ
Дождь за окном лил как из ведра. Я добежал до парадной, распахнул большие двустворчатые двери и, оказавшись внутри, сложил бесполезный зонт. При таком ливне и ветре толку от него было мало. Я промок до нитки.
Здание было офисным. Десятки мелких дельцов вроде меня снимали в нем крохотные комнатушки-чуланы. Теснота меня не смущала. Главное, что это было мне по карману, а в офисе стоял телефон.
Сыщика, как и волка, кормят ноги. Клиентам не обязательно приходить сюда. Мы могли встретиться в любом удобном для них месте.
В комнате было сыро, как на болоте. Мерно тикали допотопные ходики. Раз в полчаса они издавали звон, который больше походил на скрип несмазанного тележного колеса.
Обстановка была скудная: вешалка в углу у входа, письменный стол с большим количеством выдвижных ящичков, кресло для меня и два кресла для клиентов, несгораемый сейф и шкаф, на полку которого я для солидности положил здоровенный том Уголовного кодекса. Все, если не считать громоздких ходиков. Они перешли ко мне по наследству от прежнего арендатора. Только моя лень не позволила выкинуть их в мусорку.
Я повесил мокрый плащ на вешалку, прошел к столу и опустился в кресло.
Телефон молчал, однако сегодня меня это устраивало. В жизни должно быть место не только беготне, но и покою.
Я выгреб из нижнего ящичка стола фотографию в рамке и поставил перед собой. На ней была Бетти. Она заметно округлилась, но это вполне естественно, если учесть, что снимок сделали, когда супруга была на шестом месяце беременности. Сейчас уже идет восьмой. Врачи говорят, что будет мальчик, но я ничего не имею и против дочки.
Свадьбу сыграли сразу после того, как Бетти вышла из больницы. Гостей было немного: Лэмси, несколько подружек невесты… Мать, которая после смерти Макса стала вести затворнический образ жизни, прийти не смогла или не захотела. Надеюсь, рождение внука снова вернет ее к жизни.
Потом началась серая проза. Я открыл свое детективное агентство, состоящее из одного человека, дал объявление во всех городских газетах и принялся ждать.
Как и предсказывала Бетти, основной поток заказов был связан со слежкой за неверными супругами. Больших денег это не приносило, но позволяло держаться на плаву. А потом мы узнали, что у нас будет прибавление в семействе, и я настоял на том, чтобы Бетти уволилась с работы. Просто удивительно, что она послушалась меня.
