Он бежал по прямой, изредка останавливался, прислушивался и снова бежал дальше. Возможно, что Пират, не встретив никого в ближайшем лесу, повернул бы назад, но он наткнулся на след приемной матери и затрусил по нему. След шел в том же направлении, откуда прилетел короткий, смешанный с лаем волчий призыв.
Идя по следу Альмы, Пират скоро наткнулся на небольшую площадку с отпечатками свежих следов.
Полянка была сильно утоптана и исцарапана. На мягкой, рыхлой земле с отпечатками лап валялись клочья шерсти и были видны следы крови.
Пират ощетинился и обнюхал полянку внимательно и добросовестно. Он понял, что здесь только что был бой.
С взъерошенной шерстью и поджатым хвостом, осторожно ступая, словно боясь обжечься, обнюхал он каждый клочок земли.
Два запаха без труда уловил его нос: один – привычный и знакомый запах собаки, другой – чужой и враждебный запах волка.
Долго еще кружился Пират на месте недавней битвы. Он нюхал, фыркал, часто останавливался, словно читал неразборчивый почерк.
После, распутав клубок следов, он двинулся дальше по следу. И опять два следа слились в один. Пират двигался то мелкой спорой рысцой, то осторожным шагом и наконец выбрался в знакомый перелесок.
И там он наткнулся на двух похожих на него зверей.
Хромая волчица лежала на земле и зализывала раны. Бока ее сильно раздулись, и глаза казались сонными. Другой волк, огромного роста, с пышным темным загривком, стоя над ней, помогал зализывать раны.
Своей приемной матери Пират не увидал. От нее не осталось даже следа. Как ни осторожно крался Пират, волки заметили его сразу. Волчица мгновенно вскочила с земли и, разглядев гостя, оскалила зубы, угрожающе заворчала, но с места не двинулась. Переполненный желудок и свежие ноющие раны сделали ее неподвижной, ленивой.
Большой черноспинный волк тоже повернул голову к Пирату, настороженно и недружелюбно посмотрел на него.
Молодой, хотя и очень крупный волчонок, с большой головой, худой шеей и тощим, поджатым к животу хвостом, не внушал ему опасения. Волчица снова оскалила зубы и заворчала, тогда и волк рявкнул глухо. Пират еще больше поджал хвост и помчался к дому. Он несся стремительно, избегая открытых мест, но, несколько раз оглянувшись, скоро убедился, что никто его не преследует.
В густые сумерки Пират появился на лесном складе. Он воровато шмыгнул мимо спящего Полкана и долго ходил по огромному двору, разыскивая Альму, потом вернулся к воротам, лег у входа и замер.
Шел час за часом, а он лежал, не делая ни малейшего движения. Темные глаза его были широко открыты, и в них застыла тревога.
Среди ночи, когда показалась неполная луна, Пират поднял голову, долго смотрел на нее, словно впервые увидел, затем, не отрывая от нее печальных глаз, заскулил сначала тихо, потом громче и громче.
Волчий лай, раздавшийся среди ночи в черте поселка, мгновенно всполошил собак.
Пират не успел дотянуть до конца первую ноту, как к нему, давясь от ярости и возбуждения, бросился Полкан. Пират огрызнулся, щелкнул зубами и, прижавшись задом к забору, затянул снова тоскливо и однообразно.
Услышав под окном у себя вой волка, Радыгин выбежал с ружьем из сторожки. Прижавшись к забору, у ворот сидел Пират и выл, глядя на луну, тоскливо и жалобно. Около него вертелся Полкан, норовя вцепиться певцу в горло. А между ними метался от одного к другому и лаял за двоих Щеголь.
Пират, казалось, не обращал на Полкана внимания, и только когда тот наседал слишком близко, Пират прерывал песню, коротко и глухо огрызался и снова начинал выть.
Радыгин сотни раз слышал волчий вой, и теперь он сразу определил призывный характер этого воя.
Увидев Радыгина, Пират смолк, но зато с большей яростью бросился на него Полкан. Охотник с трудом отогнал Полкана и даже погладил Пирата по спине. Но тот смотрел мимо него и, казалось, не заметил ласки.
И только когда Радыгин принялся звать Альму, Пират оживился, завилял хвостом и побежал впереди хозяина. Они вместе обошли весь склад, но Альмы не было.
Радыгин не успел закрыть дверь сторожки, как снова во дворе раздался тоскливый, похожий на завывание ветра в непогоду, вой молодого волка и осатанелый собачий лай. Еще несколько раз выходил Радыгин, пытаясь унять Пирата и успокоить собак, но только он уходил со двора, как вой начинался снова.
Тогда Радыгин схватил первую попавшуюся под руки палку и огрел волка по спине. До этого случая Пирата ни разу не били. Он поджал хвост и с визгом выскочил за ворота. Хозяин погрозил ему вслед палкой и заложил толстой доской лазейку в заборе. Несколько минут волк молчал, потом снова завыл, тоскливо и однообразно, и снова рычали и бесновались собаки, но уже по ту сторону забора. Пират еще выше задрал голову и завыл еще жалобнее и тоскливей.
На призывный вой осиротевшего волчонка долго отвечали одни собаки, но потом где-то далеко в лесу раздался ответный зов.
Пара волков лежала на том же месте, где они прикончили собаку. Волчица отяжелела от обильного пира и страдала от полученных в недавней драке ран. Она лежала, положив на передние лапы голову, и дремала. Волк, свернувшись в клубок, спал.
Волчица первая услышала вой Пирата. Она не шевельнулась, только слегка приоткрыла глаза и торчком поставила уши. Немного погодя она приподняла голову и долго слушала. Волк тоже на минуту приподнял голову, прислушался к вою и к собачьему лаю и снова заснул, еще плотнее свернувшись в клубок.
Волчица не спала. В былые годы, осенью, ее не раз так звали уже покинувшие логово и отбившиеся на охоте детеныши. И тогда она голосом давала знать о себе, шла навстречу и приводила детеныша к месту ночевки или дневки семьи.
В этом году ее дети, весенний помет, прибылые, оказались уничтоженными, а прошлогодний помет, переярки, за время ее болезни взматерели и разбрелись в разные стороны.
Волчица тосковала по семье, и плач одинокого волчонка, зовущего мать, будил в ней неудовлетворенные материнские чувства.
Волчица осторожно поднялась с земли и вышла на открытое место.
Чем дольше и тоскливее выл молодой волк, тем беспокойнее становилась волчица, и на последний, особенно жалобный призыв выгнанного за ворота Пирата волчица задрала голову и ответила призывно и ласково.
Пират сразу понял смысл этого зова, хотя прежде его никогда так не звала Альма. Он оживился и, уже коротко и радостно взлаяв, помчался на зов.
Через несколько минут они сошлись в лесу. Увидев вместо Альмы хромую волчицу, Пират остановился как вкопанный. Волчица сделала еще шаг, и он сразу ощетинился и оскалил зубы. Волчица по-собачьи завиляла хвостом и тихо, ласково взвизгнула.
Тогда оба они, с величайшей осторожностью, начали приближаться друг к другу. Сойдясь вплотную, они разом остановились и тревожно и настороженно потянули носами воздух.
Пират был вскормлен собачьим молоком, запах волка стал ему чужим. Волчица услышала запах собаки и насторожилась. Но пробудившийся материнский инстинкт был сильнее всех других чувств. Она подалась вперед и лизнула Пирата в нос. Волчонок отскочил в сторону, оскалил зубы, заворчал и огляделся по сторонам.
