— По этому поводу не парься, Неверов, — оскалился Шеремет. — В лучшем случае этот твой непобедимый доживет до сегодняшнего вечера. Его выкинули на Поселке. Там рассадник наркоманов. Есть подозрение, что какие-то из них надыбают полуголого мужика, заведутся с ним и шутки ради ухайдокают. Милиция выедет на происшествие, поймет, что наркоты грохнули бомжа-алкоголика, для виду поколбасятся, и на этом сказке конец. Если хочешь, организую, чтобы тебя дернули из Донецка на опознание. Ждать, извини, не можем. Оставлять тебя для такой ерунды тут я тоже не намерен.
— Надо подстраховаться, — упрямо стоял на своем Неверов. — Может, ему в городе есть куда спрятаться. Вы проверяли?
— У него здесь никого нет. Враждебная, как говорится, среда.
— Хорошо, в его группе был парень, молодой совсем. Он как раз местный. Его выбрали, чтобы хоть кто-то из группы в Новошахтерске ориентировался. Кто знает, какими контактами Хижняк обзавелся за эти несколько дней. Он человек опытный, незнакомую местность изучает в первую очередь.
— Ой, хочется тебе, Неверов, в казаки-разбойники поиграть, — вздохнул Валет. — Ладно, раз тебя ситуация так парит, я дам наводку кому надо. Кстати! — Он вдруг оживился. — Я когда к ним знакомиться приезжал, того крутого не было. Он позже подтянулся. Как раз с молодым парнем и девчонкой, совсем засцыхой. На шлюху не похожа. Может, знакомая того молодого. Ее позавчера, когда я все заканчивал, у Шульца не было. А ведь и правда… — Теперь он смотрел на Неверова с уважением. — Я не подумал. Даже если Витьку нашего рядом с ней не найдем, это ведь свидетель! Признаю, моя недоработка. Только, — он поднялся из-за стола, доставая телефон, — мы все равно едем на Донецк. Это уже пускай без нас разруливают. И мне докладывают.
12
Сегодня Аня Пастух собиралась в ночную смену — киоск, где она работала, торговал круглосуточно. Когда брат с Виктором увозили ее, девушка поступила достаточно разумно, сообщив хозяину, что есть возможность навестить Олега в тюрьме, поскольку получено добро на внеочередное длительное свидание. Вчера, чтобы ее отсутствие не вызвало подозрений, отзвонилась, сказав, что вернулась. Теперь, конечно, должна отсидеть подряд несколько ночных смен, однако в свете последних событий в жизни девушки это не худшая обязанность.
Но когда ближе к обеду Пастушке кто-то позвонил, Хижняк увидел, как она растерялась, почувствовал: проблемы еще не кончились. Так и есть.
— Что? — спросил Виктор, приподнимаясь на локтях.
— Пока не знаю, но вроде беда, — неуверенно произнесла она.
На слово «беда» отреагировал длинноволосый Паша — потенциально безработный пользовался тем, что нужен, и не покидал квартиры подружки третьи сутки. Потому, чувствуя свою ответственность за девушку, появился из соседней комнаты и встал рядом с ней. Аня перевела взгляд с него на Хижняка, проговорила, по-прежнему не совсем понимая смысла услышанного:
— Юля звонила. Сменщица. Я ее должна подменять…
— И? — нетерпеливо спросил Паша.
— Менты были. В штатском. Про меня спрашивали, осторожно так… Где я, да что я, да с кем общаюсь…
— С чем это может быть связано? — Хижняк уже не просто чуял опасность, а явственно видел ее.
— Без понятия… Меня вообще часто теребят… Олег же рассказывал…
— Когда в последний раз?
— Еще весной. Думала, успокоились они уже.
— Еще что подружка говорит?
— Ну… как бы… В общем, чтоб я дома сидела. А еще лучше — потерялась. Ей вопросы не понравились.
— Часто Юля тебя так выручает?
— Почти всегда. У нее самой брат сидит, она ментов на дух не переносит.
Хижняк закрыл глаза. Голова снова слегка закружилась, качнулась комната.
— Следующий их визит уже будет сюда, — проговорил он, не поднимая век. — Не знаю, Аня, чего они хотят от тебя. Но раз заинтересовались, да еще так издалека, то наверняка придут. Найдут здесь твоего Пашу с его косяками…
— Нет уже ничего! — вырвалось у парня.
— …И меня, мужчину без одежды и документов, — пропустив его фразу, закончил мысль Виктор и открыл глаза. — Тебя, Аня, видел Шеремет. И сейчас он может об этом вспомнить. Только не надо со мной спорить, молодые люди, у меня огромный опыт. Сам шифровался много раз и тех, кто залег на дно, тоже частенько вычислял. Нам, молодежь, отсюда когти надо рвать. Всем. Срочно.
Паша, не говоря ни слова, сходил в уборную, вернулся через пару минут и доложил, как солдат на плацу:
— Все, траву спустил в унитаз. Всю, какая была.
— Молоток, — вздохнул Виктор. — Только это твое личное дело. Ты бы мне лучше штаны принес.
Теперь засуетилась Аня. Девушка вышла на балкон, принесла еще влажные, но уже более чистые джинсы, в которых Хижняк пришел вчера вечером.
— Я постирала, как могла. Да, вот в кармане нашла. — Она взяла с комода и протянула ему мятую визитку. — В заднем. Может, нужное что.
Виктор протянул руку, взял карточку, перевернул, посмотрел на записанный на обороте номер мобильного телефона Матвея Шубина.
— Денег там случайно не валялось?
— Денег вообще фонарь. У нас с Пашей десять долларов на двоих.
— Как они у тебя еще сохранились… — буркнул Хижняк.
— А что? — не понял его реакции Паша. — Я музыкант, между прочим. На гитаре играю. В прошлом году в Мариуполе фестивалили, потом с утреца у порта на шляпу полабали. Какой-то перец зеленую десятку кинул. Ну, получается, неразменная…
Слушая его болтовню, Хижняк лихорадочно соображал. Потом осторожно поднялся, откинул одеяло и, совершенно не стесняясь, натянул не успевшие досохнуть джинсы прямо на голое тело.
— Ладно, тут десять баксов ничего не решают. Аня, от брата одежда осталась? Футболка, рубашка, майка, все равно.
Пастушка порылась в шкафу, нашла и протянула Хижняку рубашку с длинными рукавами.
— Вот. Только у вас, похоже, размеры разные…
— Режь рукава, — распорядился Виктор, и, пока Пастушка искала ножницы, превращала рубашку в тенниску, он поднялся, постоял посреди комнаты с закрытыми глазами.
— Колеса нужны, — проговорил он, ни на кого не глядя. Затем, вспомнив, что его единственные помощники — два молодых наркомана, повернулся и уточнил: — Машина, в смысле.
— У меня нет, — совсем по-детски ответил Паша.
— Да это ясно, — вздохнул Виктор. — Ты и водить вряд ли умеешь. Анна — тем паче.
Вернулась в комнату Пастушка, протянула рубашку. Накинув ее, Хижняк почувствовал: в плечах узко. Напряг мышцы. Материя треснула, порвавшись под мышками, зато теперь пуговицы застегивались. Найти, что надеть на ноги, оказалось проще: Аня разыскала в шкафу старые растоптанные отцовские еще сандалии, которые хранила там непонятно зачем.
