Той ночью он не различал границы между реальностью, сном и бредом. Всякий раз, закрывая глаза, он отчетливо видел темноту, в которую погрузился, а из этой темноты к нему выходили те, кто в разное время погиб только потому, что оказался рядом с ним.
Выплыла из тяжелого мрака ночи и села в ногах молодая женщина по имени Наташа. Десять лет назад он использовал ее как прикрытие, внедряясь в окружение харьковского бизнесмена, гнавшего в Россию контрафактную водку под «крышей» местного милицейского руководства. Ее захватили, когда Хижняк уже праздновал победу, и хладнокровно застрелили, и он вопреки приказу свернуть операцию ворвался в милицейское отделение, где держали пленников, и попытался развязать там, как потом говорило ему начальство, третью мировую войну. Наташа после часто приходила, когда Виктор, уже выброшенный за борт, валялся в пьяном бреду.
В следующий раз рядом встал мятежный полковник Шулика — его ненависть к тем, кто разрушил армию, пробовали несколько лет назад использовать некие политические силы, а другие политические силы решили вспомнить о бывшем лучшем оперативнике Хижняке, чтобы убить полковника. Тогда-то уволенный из органов капитан и отставной армейский полковник стали плечом к плечу, дав свой последний и решительный бой, и с тех пор Виктора считали мертвым.
После пришли два молчаливых друга — Сашка Бондарь и Никита Худяев. Они тогда спасли его, буквально вытащили из могилы, вернули к жизни, чтобы позже так глупо и бессмысленно отдать свои, когда он привлек их ловить киллера по кличке Скорпион. А под утро диван обступили Волох, Лещинский, Крамаренко, Воронов и Пастух. Никого из них он так и не увидел мертвым, слышал только выстрелы и крики, и ждал, даже просил, чтобы ребята сказали ему о том, что он, их командир, не смог сберечь свою команду. Только никто из ночных призраков не говорил ни слова — они лишь молча являлись и пропадали, стоило Виктору с криком открыть глаза и вскочить, вглядываясь сначала в темноту, потом — в медленный рассвет за окном.
…увидишь ты мир глазами трезвыми, и наказание грешников ты увидишь, не придет к тебе зло, и рана не приблизится к телу твоему…
И когда совсем рассвело, Аня, осторожно выглянувшая из маленькой комнаты, в которой они с Пашей тоже спали этой бесконечной ночью только урывками, нашла Виктора Хижняка обессилевшим, покрытым липким, дурно пахнущим потом, все еще тяжело дышащим, но с осмысленным взглядом. В его глазах появился тот огонек, который Пастушка видела все время, пока была с ним и остальными мужчинами под одной крышей.
— Есть хочу, — проговорил он. — Бульону бы… Теплого…
— Только кубики, — развела руками Аня. — Устроит?
— Тогда два завари. Лучше — три. И зелени туда… Укропу там… Не знаю, что есть…
— Ничего нет. Найдем, ты лежи…
Девушка хотела спросить, что дальше делать, только, похоже, Виктор и сам пока этого не знал.
11
Своего хозяина Максим Неверов нашел в гостиничном кафе. Вопреки ожиданиям Шеремет после вчерашнего дружеского ужина не похмелялся, а ел свежие пончики с повидлом и сахарной пудрой, запивая их свежезаваренным зеленым чаем из большой кружки с логотипом гостиницы.
Нельзя сказать, чтобы Неверова до глубины души поразила позавчерашняя расправа Валета над командой Хижняка. Работая на Шеремета и получая от него деньги, он прекрасно знал, что представляет собой его наниматель. Разумеется, охранное предприятие «Сармат-2» карательным отрядом не было и, как давно определился Неверов, не будет никогда. По неофициальной договоренности Шеремет содержал «сарматов» только для охраны, защиты, и личные телохранители, не похожие на отморозков и выглядевшие солидно и представительно, нужны были ему скорее для статуса. Хотя, разумеется, за эти годы случалось всякое. Тем не менее Неверов всегда защищал, а не нападал.
Из колеи его выбило другое: убивать на месте всех, кто еще сутки назад выполнял для него с Поляком ту грязную работу, которую из принципиальных и тактических соображений не могли выполнить «сарматы» Неверова, не было смысла. Опасности лично для Валета никто из них не представлял, и обо всей этой истории они готовы были дружно молчать. Слишком хорошо за это молчание заплачено. Шеремет не сорвался с цепи, наоборот, он все тщательно продумал, подключил каких-то отморозков из личного состава новошахтерской милиции, и, видимо, эти ребята выполняли подобную работу не первый раз. Может быть, даже для Шеремета. Хотя и самому Поляку, и его многочисленным родственникам, контролировавшим город до фундамента, тоже нужны были для решения всяческих проблем палачи в погонах, находящиеся в шаговой доступности. Организовав и проведя карательную акцию, Валет наверняка делал это для себя, чтобы еще раз показать, кто в доме хозяин, ну и, безусловно, сводя какие-то вдруг возникшие личные счеты с Хижняком.
Такая ненужная самодеятельность настораживала. И Неверов за эти дни уже вплотную подступил к принятию важного для себя решения.
— Доброе утро, — сказал он и присел напротив Шеремета, не дожидаясь приглашения. — Приятного аппетита.
— Угу. — Валет, дожевывая пончик, кивнул. — Ты понимаешь, я им с четверга долблю: хорэ людей чаем из пакетиков поить! Они ж тут марку держат, а все туда же — чай в пакетах! Я его пальцами вылавливать буду? И глянь, пару раз сказал, раз послал по известному адресу, и оп-па — у них уже нормальный листовой заварной чаек! А то тащат мне пакетики, нифиля эти я должен пить… Ну, готов? — спросил без перехода.
— К чему? — не понял Неверов.
— Снимаемся сегодня. Тут закончили, любимый город может спать спокойно.
— А… — Неверов подумал, выбирая нужный тон. — Тот, кого вы увезли с собой… тогда, от Шульца. Виктор Хижняк… с ним как?
— Чего это вдруг ты о нем так волнуешься? — Как и ожидалось, вопрос прозвучал подозрительно.
— Все-таки я его нашел, Игорь Петрович. Про остальных знаю, а Хижняк…
— Не парь себе мозги. — Шеремет щелкнул пальцами, откинулся на высокую спинку стула. — Он, как самый крутой и нарванный, получил то, что обычно такие бакланы заслуживают. Его сутки поили, потом выкинули из машины на фиг. Денег при нем нет, из одежды — одни штаны. Сколько этот алкоголик протянет в незнакомом городе — его дело. Но подумать о том, как надо вести себя с людьми, этот чмошник успеет. Красиво я придумал?
— Красиво, — согласился Неверов. — Только я ведь вам о Хижняке доложил подробнее, чем об остальных. И думаю, вы напрасно так поступили. Красиво, с фантазией — но напрасно. Именно с Хижняком — зря.
— Ты крутишься, как карась на сковородке. Говори прямо, что тебя напрягает.
— Только то, что я о нем выяснил. Видите ли, не пускаясь в объяснения, напомню: у Виктора Хижняка феноменальные способности к выживанию в любых условиях. Не забывайте, что он уже один раз воскрес из мертвых. И если такой человек выживет, он создаст лично вам, Игорь Петрович, больше проблем, чем даже пресловутый Александр Кондратенко. Меня, как руководителя охранной структуры, работающей в основном на вас, это очень беспокоит. Потому честно вам скажу: проще было его убить.
